Разожженный
Шрифт:
Исида была самой яркой звездой в космосе. И она была готова стать его. Он поймал ее и сгорал в ее присутствии. Но ему было все равно. Он хотел этого. Хотел ее. Хотел больше чего-либо за всю жизнь. Но он знал, что не мог получить ее.
Он нежно опустил ее и отпрянул на шаг. Расстояние между ними манило его, словно живое, жестоко разделяющее их. Ее глаза сияли, были полны обещаний.
Губы, которые он только что целовал, опухли и манили, и было так просто опустить голову и снова ощутить их вкус. Исида медленно улыбнулась, подняв руку, чтобы пригладить его
Поймав ее руку, он прижал ладонь к своим губам, нежно целуя.
– Прости, - сказал он. Это было жалким отголоском того, что происходило между ними перед этим. Но в этот раз он думал о последствиях того, что она предлагала. В этот раз он бежал от своих чувств. Он не мог больше отрицать это. Чувства к Исиде были настоящими. Но он не знал, что с ними делать.
– Что? – спросила она, растерянно моргнув.
– Я сказал, прости, но мне нужно уйти.
– Уйти?
– Да. Мне нужно подумать.
Он быстро спустился по ступенькам беседки на залитую светом луны траву.
– Подумать? – крикнула она, не скрывая расстройства. – Так убегай и думай, Осирис! Но знай, что и я собираюсь многое обдумать! – Исида выскочила из беседки, резко развернула крылья и пропала в звездном небе.
Сетх смотрел из теней дерева, глаза его засияли, когда Исида улетела в небо, а Осирис ушел прочь. Все шло не так, как он задумывал, но Сетх считал, что еще мог повернуть события в свою пользу.
ГЛАВА 4:
ПЕРЕСАДКА
Проще всего растоптать их отношения было разговором с Амун-Ра. Сетх потер челюсть. Нет. Это помешает его планам. Если он хочет привязать к себе Исиду, ему нужно скрывать от Амун-Ра чувства Исиды, ее желание чего-то большего.
Честно говоря, это в ней восхищало Сетха. Было приятно знать, что она была так же недовольна многим в жизни, как и он. Слежка за ней была во многом полезна. Он мог использовать это для своего преимущества. Сетх всю ночь репетировал то, что будет делать и говорить Исиде. Чтобы она посмотрела на него как на лучший выбор. А потом над горами поднялось солнце, окутало Гелиополис золотым сиянием, и он обратился к матери, попросил у нее комету для послания.
Небо загудело в ответ, ветер защекотал его щеку.
– Хорошо, - сказала Нут сыну, - но Осирис уже попросил о таком. Когда комета вернется, я буду рада передать ею и твое послание.
Сетх стиснул зубы и сжал кулак.
– Не стоит, матушка, - рявкнул он. А потом быстро извинился, объяснив, что устал, и добавил. – Ты не слышала его послание?
– Ты знаешь, что я не подслушиваю детей.
– И ты не знаешь, что он сказал ей? – не отступал Сетх.
Ветер затих, а потом окутал его ноги так слабо, что он бы не заметил, если бы не был богом.
– Это не для тебя, сын, - услышал он ее тихий ответ.
Тело Сетха дрожало от недовольства.
– Но ты могла бы в этот раз… – начал он, пытаясь показать матери уважение к ее статусу. Нут
– Обычно я так не делаю, - сказала она наконец, - но я знаю, что у тебя трудное время, и другие боги не так терпеливы с тобой, как мне бы хотелось, - она вздохнула. Ее дыхание у его лица было холодным, как космос, что был ее домом. – Осирис попросил Исиду встретиться в конюшнях Амун-Ра. Я не знаю, что она будет делать, но послание было доставлено.
Сетх склонил голову.
– Спасибо, матушка.
На пути в конюшни Сетха дважды останавливали, сперва это был Анубис.
– Сетх, - сказал Анубис. – Тебя-то я и искал, мальчик.
Сетх вырвал руку из хватки Анубиса и посмотрел на бога с открытым презрением.
– Не знаю, где ты тут увидел мальчика. Приглядись, - он попытался уйти, но черный пес Анубиса встал на пути и зарычал. Он чуть не уничтожил собаку на месте. Но уничтожение такого древнего существа, как первая собака, потребовало бы много сил. Он не мог пока так рисковать. Пока что. Не оборачиваясь, Сетх спросил. – Чего надо, Анубис?
– Я тут заметил интересные смерти – животные, деревья, смертные и даже слабые бессмертные. Мне пришлось проводить в загробный мир несколько людей, юных людей, - подчеркнул он. – И они не были близки к смерти. И то, что они рассказали… - Анубис встал рядом с псом и посмотрел на лицо Сетха с заметным возмущением. – Скажем так, их смерти были… не естественными.
– Как это для тебя интересно. А теперь, если простишь, мне нужно идти по делам.
Анубис вскинул бровь.
– Дела? Да? И что же за дела у тебя могут быть?
Сетх вскинул голову и прищурился.
– Да будет тебе известно, Амун-Ра отправил меня на важное задание.
Анубис скрестил руки на груди.
– Ясно. Ему повезло найти того, кто посвящает работе всего себя.
– Да.
– Ладно, Сетх, - ухмыльнулся бог загробной жизни. – Я иду поговорить с Амун-Ра о своих тревогах насчет внезапного увеличения душ в загробном мире и о моих подозрениях насчет причин.
– Так и сделай, - уверенно сказал Сетх, хотя внутри все бурлило, его секрет был раскрыт. Он успокоил себя. Даже если Анубис подозревал его в смертях, Амун-Ран не обязательно посчитает их сверхъестественными. Он был причиной многих смертей и раньше.
Анубис мог верить, что эти смерти другие, но он не понимал, почему. Переход между жизнью и смертью был ужасным достаточно, чтобы разум пострадал от боли. Многие души не помнили, как они умерли. Как никто не помнил боль разодранной коленки в детстве. Даже если они могли, это не стало бы тревожить их в первую очередь. Он делал так, чтобы смертные, на которых он проверял силу, никогда не видели его лицо. И они были больше сосредоточены на следующей фазе существования. Из-за смерти их охватывало смятение, и потому часто приходил Анубис, чтобы провести их.