Разожженный

Хоук Коллин

– Но ты не будешь моим возлюбленным.

Он застыл и отпрянул. Она посмотрела на него, приковывая его к месту.

– Мы не будем прятаться в твоем саду или смеяться над общими воспоминаниями. Мы не будем обнимать друг друга, скатываясь по склону холма. Мы не поймем вместе, что значит – посвятить себя целиком благу другого. И не поймем любовь, такую сильную, что мы будем готовы касаться хотя бы кончиками пальцев, как Геб и Нут. Ты не будешь успокаивать меня поцелуями или лаской, когда я расстроена или устала. Я не узнаю, что ты ищешь мое лицо среди других.

Я не смогу назвать тебя своим. Но хуже всего то, что бы не будешь держать меня в своих объятиях каждую ночь после долгого дня, долгих лет, долгого века работы. Ты обрекаешь меня, нас, на очень долгую ограниченную жизнь без открытий. Спроси себя снова, любовь моя, уверен ли ты, что хочешь такую жизнь?

Исида заглянула в его встревоженные глаза и скользнула руками по его широким плечам, провела пальцами по его шее. Никогда еще она не хотела чего-то так сильно. Она была на грани того, чтобы получить это, и понимание, что в любой миг она могла это потерять навеки, пугало так, как еще ничто не пугало, и она не хотела бы испытывать это снова.

Качая головой, он начал:

– Исида, я хочу… - но он прервал себя и просто посмотрел на нее. То, что увидела Исида в глубинах его глаз, заставило ее сердце биться быстрее. Их тела были прижаты друг к другу. Его губы были мучительно близко к ее.

Ее крылья прижимались к его спине, его манили ее губы, и он опустил голову к ее и уткнулся носом в ее ухо, пытаясь убедить себя, что сможет остановиться в любой миг. Что он не зайдет так далеко, что не вернется. Но как только он уловил запах ее волос, нежность ее кожи, ощутил все ее тело своим, он пропал.

Его губы запечатлели огненный путь от ее виска к изгибу челюсти. Исида тихо застонала и прижалась к нему, отклонила голову, чтобы дать ему добраться до ее горла, закрыла глаза, чтобы наслаждаться ощущением его губ на ее коже. Этого она и хотела. Этого желала. Того, кто будет любить ее с силой. Того, кто будет ее спутником навеки. Того, кто разделит ее горе и радость.

Медленно до боли он двигался от ее шеи к лицу, а когда она уже ожидала поцелуй, он отпрянул. Руки, державшие ее, дрожали. Он стиснул зубы, губы сжались в мрачную линию.

Наконец, он открыл глаза. Они были наполнены болью и сожалением.

– Прости, кроха. Ты не знаешь, как мне жаль, - на этом он развернулся и пропал, оставляя холодную пустоту там, где было его тело.

Исида обхватила себя крыльями, пытаясь удержать тепло страстного момента, но оно покидало ее, пока ей не осталась лишь пустота.

Следующим утром он ушел.

Она не видела его год, по божественным меркам это маленький срок, но она ощущала каждый день разлуки так, словно в душе появлялась трещинка. И теперь он вернулся, и, несмотря на все случившееся, Исида была уверена, что ее любовь была настоящей. Это был дар звезд, его нельзя было отвергать.

Исида опустилась на мраморный балкон и убрала крылья за спину. Она бежала по коридорам, искала, но не находила, пока не обнаружила его. Он стоял в комнате один, спиной к ней, и смотрел на список тревог и заданий Амун-Ра.

При виде него

она ощутила странное головокружение, смешанное с тревогой. Она ждала его долгий год, самый долгий в ее памяти. И ее не прогонят в этот миг. Исида затушила огонь любви, пока он не стал гореть слабо, как горячие угли. Но при виде него огонь разгорелся в ее груди, обжигая, угрожая сжечь каждого, кто встанет на пути.

Он, наверное, не слышал ее приближение, потому что не обернулся, пока она не произнесла его имя. Имя, которое шептала в мечтах.

Осирис.

ГЛАВА 2

ВЗРАЩИВАНИЕ

Осирис повернулся к ней. Папирус, что он читал, захрустел в его руке из-за сжавшихся пальцев.

– Исида, - просто сказал он.

Она шагнула к нему, но он попятился.

Его длинные ноги ударились о стол, тот с шумом подвинулся. На лице Осириса проступила боль.

Сияние радости, что она ощущала при виде него, медленно угасало вместе с ее надеждой. Кашлянув, Исида сказала:

– Ты вернулся. Надолго?

– Нет, - ответил он, отходя от нее, разглаживая на столе смятые листки. – Я хочу уйти, как только Амун-Ра одобрит мои новые планы.

– Можно посмотреть? – спросила Исида. Интерес был высоким, хоть Осирису и было неудобно в ее присутствии.

– Думаю, у великой богини Исиды есть дела важнее, чем думать о проблемах смертных.

Исида застыла, крылья зашуршали, показывая ее раздражение.

– Как думаешь, чем я занимаюсь все время?

Осирис склонил голову, глядя на нее, а потом ответил с бесстрастным видом:

– Не знаю. Отращиваешь волосы и обрезаешь снова и снова? Покрываешь крылья воском? Летаешь в небесах, создавая радуги?

Она раскрыла рот, а потом заметила блеск в его глазах, и напряжение угасло. Он дразнил ее. Как в детстве. Было приятно знать, что она не потеряла эту его часть. Если она не могла быть с Осирисом так, как хотела, то могла хоть сохранить его как близкого друга.

Исида стукнула его по руке. Так она делала в детстве тысячи раз.

– Вредина, - сказала она, на ее лице все еще была печаль. – Ты знаешь меня лучше.

– Ай! – ответил он, преувеличенно потирая руку, они знали, что ее кулак его не ранил бы.

– И еще, - добавила Исида, желая сохранить легкость между ними, - мои волосы и так идеальны.

Осирис рассмеялся и поймал пальцами прядь ее волос.

– Точно, - ответил он низким и нежным голосом, его глаза сияли. На миг она купалась в тепле его взгляда, но это быстро прошло, он кашлянул. – Если уверена, что хочешь посмотреть, давай.

Расправив бумаги на столе, он подвинулся, дав ей заглянуть в них, старался не обращать внимания на прикосновение ее крыла к руке. Осирис знал, что стоило отойти, не дать себе соблазниться, но ему нравилось нежное прикосновение ее крыльев, и он не мог себя заставить отойти. Когда она восхищенно воскликнула над его планами, он придвинулся ближе, хоть и хотел держаться в стороне, заглянул через ее плечо, чтобы увидеть, на что она указывает.