Разреши себе меня

Нина Князькова

– Может быть, тебя Буратинкой называть в минуты страсти. – Не смогла я удержаться от легкого стеба.

– Ну и какое же я имею отношение к данному персонажу? – удивился он, усаживая меня на кухне за стол и ставя передо мной тарелку с горячими чебуреками и стакан молока.

– Это что? – ткнула я пальцем в пожаренную до золотистого цвета еду.

– Чебуреки. – Выдал он истину, закидывая пакет с пельменями в морозилку.

– Ты в магазин ходил? – Подозрительно спросила

я и принюхалась к ароматному запаху мяса.

– Нет. Кусок мяса в морозилке нашел. Мука и яйца тоже были. Вот и сделал. – Развел он руками. Понятно. Значит, мама опять забегала на прошлой неделе в попытке меня накормить. – Правда, свою порцию я съел еще, когда тебя ждал.

– Так. А мясорубку где надыбал? – Я откусила приличный кусок и зажмурилась от удовольствия.

– У соседки твоей одолжил на полчаса. Которая напротив живет.

– Эта грымза тебе что-то дала? – Я чуть не подавилась от удивления.

– Чего грымза-то? Нормальная тетка.

– Так может ты у нее пока и поживешь? А что, тетке еще и сорока лет нет, так что вы можете еще проникнуться светлым чувством и красиво уйти в закат. – Предложила я.

– И что я в тебе нашел? – Тоскливо спросил Леха, усаживаясь на стул напротив.

Медведь при этом был выдворен на подоконник.

– Я вот тоже задаю себе этот вопрос. Может тебе жить негде? – Сочувственно спросила я.

– Есть. Квартира в центре города. – Обломал он меня.

– Может у тебя жена – мегера?

– Нет у меня жены. И не было никогда. – Порушил он мои надежды. А я-то надеялась, что у него дети есть. Эх, мечты-мечты.

– Тогда ты чего здесь со мной торчишь? – вяло спросила я, объевшись, и тоскливо смотря на последний чебурек на тарелке.

– Может, я любви хочу. Большой и светлой. – Усмехнулся он.

– Неа. – Я решительно помотала головой.
– Со мной получится только маленькая и темная. Найди себе девочку лет двадцати, которая еще верит в светлые чувства и крути с ней эту самую светлую.

– Дура ты, Некрасова. – Припечатал меня он. – Я к ней со всей душой, а она…

– Чего дура-то сразу? – Обиделась я. – У меня, между прочим, образование высшее имеется.

– А причем здесь образование? – Не понял он. – Дурость от образования не зависит.

– А от чего зависит?

– От генетики, наверное?

– Ничего подобного. У меня мама милейшая женщина.

– Не верю я в милых тещ.

– Папа так просто образец святости.

– Вот с тестем придется контактировать чаще.

– Чего это?

– А как я твоей руки просить буду, без тестя то?

– Какой руки? Ты с Дуба рухнул что ли? – Я даже на ноги вскочила.

– Говорю же, влюбился я. – Он тоже

поднялся.

– Ты идиот! – Припечатала я, начиная метаться по кухне. – В меня нельзя влюбляться.

– Почему? – Алексей схватил меня за плечи, прерывая мою беготню.

– Потому что у меня не может быть детей. – Призналась я неожиданно даже для себя.

– Ты уверена? – Он аккуратно прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по пояснице.

– Две внематочные. Удалены обе трубы. – Глухо пробормотала я ему в ключицу.

– Детский дом? – Предложил он через минуту.

– Нет. – Помотала я головой, отстраняясь от него.

– Значит, будем без маленьких. – Равнодушно пожал он плечами.

– Ты не хочешь детей? – Пришла моя очередь удивляться.

– Я плохой отец, так что да. Без них будет даже лучше. – Как-то горько признался он. Вот прямо чую, что здесь какая-то собака зарыта.

– Ладно. Я в душ и спать. – Резко отстранилась я от него и вышла из кухни, на ходу стаскивая пиджачок.

Душ рискнула принять только на втором этаже. Мало ли, что этому неадекватному в голову взбредет.

Проворочавшись без сна до полуночи, все-таки сдалась и отправилась на кухню за прописанными неврологом таблетками. По пути заглянула в гостиную, отметив, что Алексей крепко спит на диване, обнимая подушку.

На кухне пришлось включить свет, чтобы найти аптечку на холодильнике. Потом с минуту рылась в медицинском чемоданчике, пытаясь обнаружить нужную мне коробочку. О, нашла наконец-то.

Когда я уже налила себе стакан воды, чтобы запить лекарство, как у меня из рук сильнейшим ударом была выбита ярко-зеленая таблетка.

– Э, ты чего делаешь? – Разозлилась я, глядя на взбешенное лицо Дубенкова.

– Что ты принимаешь? – Прорычал он, практически не разжимая губ.

– Седативное.

Он неверяще посмотрел на меня, схватил яркую коробочку и начал читать выпавшую из нее инструкцию. Потом поднял на меня тяжелый взгляд.

– Свет. Это легкий наркотик.

– Какая разница. – Взвилась я. – Главное, что это лекарство мне заснуть поможет.

– Где ты это взяла? – Спросил он, игнорируя мои слова.

– Невролог выдала. По рецепту. Между прочим, эта штука больших денег стоит. – У меня в груди проснулась жаба, когда я увидела, как этот мент выбросил содержимое коробки в мусорное ведро.

– Адрес и имя невролога запиши. – Мне в руки ткнулся блокнот с ручкой.

Насупившись, я все же выполнила просьбу, коряво нацарапав дрожащей рукой на листе испрашиваемое.

– Я могу идти, или еще допрашивать будешь? – Нервно потерла запястье, на которое пришелся удар.