Разрешите вас арендовать
Шрифт:
Потом к кассе подошла молодая мама и стала выяснять, на какие продукты сегодня есть акция. И закатила скандал, почему на готовые завтраки закончилась скидка. Следом отказалась платить за продукты, чем вызвала негодование в толпе стоящих покупателей.
Я нервно поглядываю на часы и закусываю губу. Сынок, ты только подожди. Не могу я уйти без продуктов. Нам кушать дома нечего, папа в магазин забыл, когда последний раз ходил.
В итоге минут через пятнадцать я бегу домой с пакетом. Тротуар у нас узкий, два человека с трудом могут разойтись, а на дорогу не сойдешь. Вчера сильный
До дома осталось совсем немного - две или три минуты. Мимо меня едет машина. И водитель не удосужился сбавить скорость. Иномарка с шумом проезжает по воде, меня окатывает брызгами с ног до головы. Штаны мокрые, так же как и кофта. А мне еще гулять идти с сыном, а другой удобной одежды у меня нет. Сжав зубы и пожелав хаму встретить все патрули в городе, влетаю в квартиру.
Ор стоит дикий. Как будто ребенка моего мучают. Малыш даже захлебываться стал плачем, а папа его как сидел в комнате, так и до сих пор там. Слезы сами собой подступили.
– Все на «А»! – кричит муж из соседней комнаты.
Сволочь! Я же просила, просила!
Стёпу теперь не угомонить. Качать дома бесполезно, я не знаю, как долго кричал малыш до моего прихода. Быстро надеваю ему легкую шапочку и выбегаю на лестничную клетку. Хорошо хоть коляска стоит на первом этаже, и тащить её не нужно.
Укладываю свой орущий комочек и выскакиваю на улицу. Спускаюсь по пандусу и упираюсь в злополучную машину. Хорошо хоть сейчас водитель додумался отъехать в сторону. Качу коляску в сторону парка, который находится недалеко от дома.
Мокрая одежда неприятно липнет местами к телу, желудок сводит от голода, зато Стёпка замолкает. Это самое главное, а с остальным мы разберемся. Обязательно. Потом. Как-нибудь.
Через двадцать минут меня начинает искать муж.
– Тань, а вы где? – слышу, посуду моет. Хоть тут додумался.
– Гулять ушли, - бурчу в ответ, заглядывая в коляску.
– Так ты ж голодная, я сейчас сменю тебя.
Вот почему Ваня иногда бывает нормальным мужем, а иногда тупоголовым? Он появляется через десять минут. Замечает, что я вся мокрая и продрогшая.
– Ты что ж не сказала?
– забирает он коляску.
– А толку то, ты за сыном последить не можешь, а уж об остальном я молчу.
Он что-то говорит в свое оправдание. Но я даже не слушаю, машу на него рукой и бегу домой. Успеваю переодеться и запихать в рот первую ложку остывшего супа, так как посуду все-таки пришлось домывать мне. Раздается звонок.
– Мы идем домой! – сообщает мне муж, слышу, как плачет сын.
– Прошло минут пятнадцать, как я ушла!
– Ничего не знаю, он закричал. Везу его. Встреть нас.
Я, наверное, разведусь. Рано или поздно, но такой ритм жизни меня добьет, однозначно.
Причина
(несколько дней назад)
– Таня! – муж подлетает ко мне, когда я уже почти домыла посуду, - я взял кредит на новый компьютер.
Тарелка из моих рук выскальзывает и со звоном ударяется о раковину. Я медленно поворачиваюсь в сторону мужа и пытаюсь до конца осознать то, что он только сказал. Кредит? На компьютер? Я не ослышалась?
По глазам вижу, что это правда. Не шутит!
– Сколько? – говорю тихим голосом, а в голове похоронный марш Шопена играет. Прям первые его ноты, самые противные, за душу берущие.
– Шестьдесят тысяч, но ты не переживай, я все посчитал!
И дальше мне расписывают почти что «бизнес-план», а я думаю о том, что без памперсов и смеси мой кроха не останется. Хорошо, что у меня есть свои средства на карте, о которых муж не знает. После родов мои дорогие и любимые родственники скинулись мне на рождение сына. И я их очень попросила делать вид, что никто и ничего не дарил. Калькулятор в голове просчитывает, как долго мы продержимся. И понимаю, продержимся. Выбора то у нас нет.
– Зачем? – задаю еще один волнующий меня вопрос. Ведь буквально за два месяца до рождения Стёпы он обновлял какие-то детали. Заказывал их через интернет, забирал со складов, долго устанавливал и гордился своей предусмотрительностью.
– Игру новую купил, а она не тянет…
Буду ли я слушать дальше? Нет, закрываюсь в ванной и стираю набежавшие слезы. Я всегда знала, что первые тридцать лет в жизни мужчин самые сложные. Вторые тридцать, кстати, не легче. Но я планировала, что сын поможет отцу оторваться от детских забав. Зачем мне дома два играющих ребенка?
Иван настойчиво стучит в дверь, до тех пор, пока я не открываю свое убежище.
– Ты не рада?
– да ладно? А чему собственно радоваться.
– Нет, как видишь?
– Все с тобой ясно! Я хотел поделиться радостью, а ты даже поддержать меня не можешь.
– Да в чем тут радость? Какая поддержка? Радоваться тому, что ты теперь совсем из-за компа своего не вылезешь? Этому? Или тому, что твой собственный сын тебя не видит и из-за этого не узнает?
Ухожу в комнату к сыну. Вот сюда-то он точно не зайдет, побоится.
Весь следующий день со мной не разговаривает. После обеда помыл посуду и смотрит на меня, ждет чего-то. Потом у порога протер пол, коляску на этаж принес. И смотрит.
– Я тебе помог, - говорит он вечером и перечисляет свои заслуги.
– Угу, - хвалить даже не буду.
– Хоть бы спасибо сказала!
– Когда я унитаз чищу, ты мне спасибо говоришь? Или когда я стираю и глажу твои вещи? А может тогда, когда с тряпкой бегаю по квартире и полы драю? Считай – это наши обязанности по дому, за них не благодарят. Их просто выполняют безвозмездно, то есть даром.