Разрешите вас арендовать
Шрифт:
Облокотился на капот машины и стал внимательно следить за слаженной работой пожарных. Вот лестницу поднимают к нужным окнам, из подъезда выводят жильцов. На многих кислородные маски, кто-то закрывает голову и лицо тряпками и тканью. Я пытаюсь всмотреться в лица, но ничего не получается. Народ бежит кто куда, словно мухи разлетаются в разные стороны. И я не могу найти нужных мне людей. Только в самый последний момент среди толпы замечаю высокого мужчину с чемоданом наперевес, который свободной рукой прижимает к себе девушку со свертком в руке. На лице у неё зеленая ткань и мне не удается разглядеть толком, кто это. Но
Пара быстро садится в автомобиль, припаркованный у соседнего дома, а я сажусь за руль своей тачки, сдаю назад и выезжаю из двора следом за ними. Черная машина быстро движется по улицам города в сторону аэропорта. И я начинаю сомневаться, а угадал ли в девушке жену? Судя по комплекции, росту и цвету волос – она. Но зачем они едут в аэропорт?
Машина останавливается очень близко к центральному входу, прямо под знаком. Я себе такую роскошь позволить не могу. Здесь лишение прав и штрафом попахивает. Останавливаюсь на парковке и бегу в зал регистрации. Но дорогу мне преграждает бугай, выше меня на голову. Берет за грудки и приподнимает над землей.
– Так вот ты какой, Иванушка-дурачок!
А я начинаю хватать ртом воздух, потому что только один человек меня так называл, но мы, кажется, все решили. Я бью мужчину по лицу несколько раз и с силой ударяю по ноге. Он мгновенно меня отпускает и скрючивается, прижимая ладони к носу. А я мчусь к машине, завожу мотор и резко стартую. В телефонном справочнике нахожу номер и нажимаю на зеленую кнопку.
– Что за херня! – кричу в трубку.
– А что случилось?
– сонный и ленивый голос Кислинки выводит из себя.
– Ты же сказала, что не покажешь видео! – я готов разодрать её голыми руками.
– Да? Я разве именно так и сказала? Кажется, говорила о том, что сняла видео и отправила его, - смеется она.
– Но расписка?! – я припарковался и уставился перед собой.
– Какая расписка? – и голос такой насмешливый делает.
– Которую ты подписала…
– Ах да! Это те бумажки, которые я забрала с собой и потеряла. Поэтому никаких денег не было, Иванушка, - я засопел.
– Вторая расписка у меня дома, и ты теперь не отвертишься!
– Правда? А как давно ты её видел, золото мое бесценное? – смеется девушка. – Я, кажется, с собой нечаянно забрала, когда собирала вещи в комнате, - прикрыл глаза, проклиная себя за несообразительность. Провела нас как лохов. Расписку я действительно с того дня больше не видел, думал мать забрала с собой. А это Дашка нашла её в верхнем ящике стола. Черт!
– Мой дорогой брат так кричал и ругался, что я не могла его остановить. Но думаю, пара тысяч позволит мне предпринять попытку воздействовать на него, - я чертыхнулся и послал девушку по известному адресу. И как мне теперь домой возвращаться? Меня же этот ненормальный поджидать будет…
Глава 18.
Когда за дверью кто-то закричал, я резко дернулась. Не была до
Но Кирилл уверенно берет чемодан за ручку, протягивает мне два мокрых лоскута ткани и тянет к выходу.
– Я боюсь, Кирилл! – хватаю его за руку. Он уверенно прижимает меня к себе, целует и, взяв за руку, выводит на лестничную клетку.
Люди мечутся, ругаются, не дают друг другу пройти. Столпотворение творится невообразимое. Кто-то покидает свои квартиры налегке, кто-то даже тащит на себе телевизор или несет кофе-машину. Я прижимаю к себе сына, прикрываю мокрой тканью свое лицо и малыша, жмусь к стене, чтобы нас не задели, а Кирилл придерживает меня и тянет вниз по лестнице. В самую гущу людей, которые, то бегут вниз, то возвращаются за чем-нибудь в квартиру.
Спускаемся ниже на этаж, и с двух сторон нас окружают пожарники.
– Прошу на выход, осторожнее! – мне помогают спуститься, придерживают, чтобы я не споткнулась.
Мы очень быстро оказываемся на улице. Такое ощущение, что были только у квартиры, а уже стоим у подъезда. Пожарный на прощание указывает, в какой стороне нас ждем машина. И я расслабляюсь, потому что правоохранительные органы везде. Они прячутся под масками спасателей и медиков, возможно, многие затерялись среди зевак. И паника, которая не отпускала меня даже в момент сбора вещей, начинает отступать.
Мы садимся в припаркованный автомобиль. Как только двери закрываются, машина выезжает со двора совершенно никем незамеченная. Слишком много людей создают шум и потасовку, что на руку нашему молчаливому водителю. Он с невозмутимым видом включает радио и создает в салоне благоприятную атмосферу, стараясь разрядить обстановку.
Всю дорогу я смотрю то на Кирилла, то в окно. Хочу спросить, как долго мы будем прятаться, что станем делать в совершенно чужом городе, где будем жить? Но боюсь озвучить свой список вопросов. Поэтому поджимаю губы и глубоко дышу. Мужчина тоже бросает на меня взгляды, только они у него более уверенные и решительные. Он словно желает меня подбодрить.
Нас подвезли к самому входу аэропорта, протянули черную сумку-чехол для компьютера и папку с документами.
– Хорошего отдыха, - желает мужчина и уезжает, стоило нам выйти.
Кирилл тянет меня в здание, не позволяя задержаться на улице и хоть немного вздохнуть пусть не такого чистого и свежего, но все-таки воздуха. В зале нас встречает улыбчивая девушка, провожает к окну регистрации, потом спокойно доводит до самолета. И все остальное как в тумане. Взлет и посадку помню плохо. Все воспоминания сконцентрированы на том, как я держу сына и пытаюсь унять дрожь. Степан весь перелет спит, зато потом разрывается таким плачем, что я теряюсь и не знаю, что делать. Пытаюсь остановиться и накормить ребенка, но нас снова встречают и тащат к машине. Уже на заднем сидении Кирилл помогает достать бутылку со смесью, и Степан на некоторое время замолкает, звонко причмокивая губами.