Разрушай и подчиняй
Шрифт:
— Ванная комната справа. Под раковиной,
— Я... я думаю... тебе нужно в больницу.
Количество крови делало раны несовместимыми с жизнью. Ходьба, езда на мотоцикле глухим утром, удерживание меня в заложниках, конечно же, не помогло ситуации.
Он поднял пылающий зеленый взгляд.
— Никаких, бл*дь, докторов. Иди, возьми...
Его глаза закатились, челюсть отвисла, и он рухнул вперед.
Я вскочила на ноги, когда он падал со стула, лицом вниз на белую плитку. Я бросилась вперед,
Прекрасные глаза, которые жили в моей душе — глаза, которые преследовали меня — закрылись.
Компьютеры все еще гудели, но остальной мир затих. Без его зеленых глаз, волнующих мое сердце, я с трудом дышала, пытаясь собраться. Это было жестокой шуткой? Находиться в заложниках у мужчины, который своими глазами захватил и удерживал мою любовь и душу?
Почему я не могу вспомнить?
Мой живот ныл от боли, от горя — потеряв последнее, что я не могла вспомнить. Это намного больнее, чем что-либо, случившееся с тех пор, как я очнулась.
Килл дышал чуть слышно, но он был жив. Его рука была вытянута, щека прижата к жесткому полу, тело скрючено в болезненной позе.
Мое сердце екнула, глядя на его бессознательное тело.
Я осталась одна.
В голове что-то щелкнуло, взгляд остановился на выходе. Это был мой шанс. Единственный, который я могла использовать, до того как моя жизнь превратится из ночного кошмара в шоу ужасов.
Бежать.
Я стояла, замерев на месте, когда ужасные сценарии и выводы заполнили мой разум.
Если я сбегу, меня ждут врачи, проверки, допросы. Если я сбегу, то попаду из одной неизвестности во множество других.
Если же я не сбегу, мне суждено будет жить в мире, где я буду не человеком, а игрушкой. Надо мной будут издеваться, насиловать и относиться как к грязи
Меня продадут.
Я не могла позволить этому произойти.
Прикусив губу, я ткнула Килла ногой. Я должна была убедиться, что он без сознания, прежде чем сбегу. Он не застонал, не вздрогнул. Находился полностью без сознания.
Зловещий пистолет отблескивал от светящихся мониторов. Я взяла его со стола, шокированная и слегка напуганная его весом. Я не знала, какой он был модели, сколько в нем патронов или как стрелять из этой чертовой штуковины, но я схватилась за рукоятку, положив палец на ох такой опасный курок.
Артур Киллиан не шевелился.
Я должна была чувствовать себя сильнее — защищенной с заряженным оружием в руках, но этого не было. Я чувствовала себя беззащитной и ненастоящей.
Просто беги.
Я на цыпочках направилась к выходу, оглядываясь через плечо, опасаясь, что он очнется. Затем остановилась
Он все еще не шевелился.
Мое сердце гремело в ушах. Это был мой шанс удрать — стать свободной. Но от мысли, что он останется истекать кровью на этом полу, — умирать в одиночестве — я...
Это заставило мое сердце сжаться. Что если ты позволишь умереть единственному человеку, который может дать тебе ответы?
Я с силой дернула свои волосы, ненавидя смятение внутри.
Я не могу позволить ему умереть.
Я замерла.
Он не был хорошим человеком — он сам признался.
Повернувшись к нему лицом, я навела пистолет на его голову. Я могла бы вылечить его, затем уйти? Я одна была вооружена — он будет делать то, что я потребую.
Но куда я пойду?
Я все еще была бездомная, без одежды и имени.
Возможно, я должна обратиться в больницу?
Но если я это сделаю, как только вернусь, — а мне приспичит все узнать — я буду в том же положении, но не в настолько выгодном.
Килл застонал, пытаясь очнуться. Его вытянутая рука напряглась, он попытался привстать. Он закричал, перевернувшись на спину.
Мое сердце забилось сильнее.
Его глаза открылись, удивительно яркие, даже на расстоянии от меня. Затем на него обрушились воспоминания, и он повернул голову к двери.
Он замер, когда наши взгляды встретились, дуло пистолета было направлено прямо на его череп.
Казалось, прошла вечность, пока мы смотрели друг на друга. Вызов в его глазах. Угроза. Они танцевали между нами, связывая мое противостояние и стремление к свободе — не только от него, но и от этой пустой реальностью, в которой я проснулась.
Я хотела вспомнить.
Спроси его. Черт возьми!
Килл улыбнулся, его веселье отдавало болью.
— Ты хороша, маленькая лгунья. Вот, что я тебе скажу.
— Что, прости?
— Все эти разговоры о моем исцелении? Что ты собиралась сделать? Захватить аптечку и найти способ выколоть иголкой мне глаз?
Он корчился на полу, похлопывая рукой над раной.
— Я такой идиот. Надо было оставить тебя в лагере. Позволить им с тобой разобраться.
Я осторожно двинулась вперед, вопреки себе.
— Так почему же ты не сделал этого?
Он сердито взглянул на меня.
— Почему я не сделал, что?
— Почему ты не оставил меня там? Ты бросил всех остальных девушек там.
Потому что ты заинтригован мной, так же как и я тобой?
Он разозлился
— Думаешь, ты в том положении, чтобы задавать вопросы?
Пистолет был теплым и дружелюбным в моих руках, не враждебным. Я метнулась вперед, оставаясь на безопасном расстоянии, но на достаточно близком, чтобы стреляя, не промахнуться, какой бы неопытной я не была.