Разрушенные
Шрифт:
Ох, дерьмо, как я могла выйти из этого, не превратив все в кровавую бойню?
Решив, что обман был лучшим способом, чтобы уйти, я заставила свое тело расслабиться. Положив руку на похитителя, я превратилась в соблазнительницу и прошептала:
— Не здесь. Ты хочешь меня? Ты можешь получить меня, но только с глазу на глаз. — В момент, когда мы будем одни, я отрежу твои яйца.
Он ухмыльнулся, показав желтые зубы.
— Знал, что ты придешь к лучшему мнению, куколка.
Сильная рука внезапно обернулась
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Мой нос почувствовал запах солнца, соли и ветра. В то время как Фокс пах преисподней, в которой он был рожден, Оскар пах свободой.
— Я вернулась, так как я заключила сделку с твоим боссом. — Кивнув на парня на своем пути, я добавила: — Этот псих думает, что он может приказывать мне.
Оскар тяжело дышал, его мышцы прижаты к моему позвоночнику. Я не расслабилась, даже когда его сильное тепло просочилось в мое тело. Мне не нравилось, как крепко он держал меня.
Я немного поерзала, проверяя его хватку. Оскар зарычал:
— Перестань двигаться. Я знаю, Фокс хочет тебя. Я не для того разбирался вчера с его херней, чтобы сегодня он убил меня, узнав, что я не вернул тебя вчера. Пусть лучше будут твои похороны, раз ты такая глупая, что вернулась.
Где Фокс был прошлой ночью?
Мысли в моей голове помчались, когда Оскар сжал меня сильнее.
— Спайдервеб, рад видеть тебя так рано. Ты знаешь правила. Ты хочешь трахаться, ты ждешь до официального открытия.
Спайдервеб стиснул зубы.
— Я увидел идеальную маленькую сучку передо мной. Она была согласна, не так ли, куколка?
Я не могла перестать дрожать. Я никогда не избавлюсь от ненависти к этому имени.
Оскар замер, его горячее дыхание щекотало мою кожу.
— Она не продается.
Моя спина напряглась, но я позволила ему говорить обо мне как об имуществе. В конце концов, он пытался защитить меня.
— Без разницы. Все честно. Она на этаже. Я увидел ее. Я хочу ее.
Оскар сильнее прижал меня к себе, заявляя права собственности, положив руку мне на бедро. Я не могла видеть его, но его голос кипел властью.
— Она уже куплена.
Мой нрав вспыхнул. Я хотела спорить. Я не была животным или посудой, чтобы быть проданной и обмененной. Я согласилась продать кое-что Фоксу в обмен на надежду. То, на что мы согласились, не было просто сексом.
«Ты хочешь его так же сильно, как хочешь его деньги».
Напоминание пришло из ниоткуда, заставляя тепло закипать в моем желудке. Я хотела его до того, как он взял меня так грубо. Влечение все еще присутствовало, находясь где-то под моим гневом.
Спайдервеб скрестил руки, его мускулы перекатывались, из-за чего казалось, что паутина на его тату была живой.
— Кем? Я заплачу больше. Я хочу этот лакомый кусок задницы. — Он послал мне отвратительный поцелуй.
Я
— Владельцем этого чертового клуба. Поэтому отвали.
Спайдервеб усмехнулся.
— Владелец может иметь, кого захочет. — Злость сверкала в его глазах. — Я хочу именно эту. — Указав на меня, он схватился за свою промежность. — Уверен, что она будет ощущаться по-настоящему хорошо.
Я взвизгнула, когда Оскар схватил мою левую грудь. Какого черта?
Его горячее дыхание обдувало мою шею сбоку, когда он рявкнул:
— Видишь это? — отпустив, он добавил: — Его. Не твое. Его.
В его голосе был акцент — возможно, американский, даже если он был похож на истинного австралийца со своей загорелой кожей, яркими голубыми глазами и обесцвеченными от соли волосами.
Шепча в мое ухо, он сказал:
— Почему ты вернулась? Я думал, что он причинил тебе боль.
— Он причинил мне боль. — Я хотела избежать этого, но мне нужно было, чтобы Оскар был на моей стороне, если у меня появится любой шанс добиться того, чего я хотела. — Но ему еще больнее.
Оскар не сказал ни слова. Дерьмо, я сказала что-то не так. Я была не права, думая, что он заботился о своем боссе.
Оскар пробормотал:
— Если ты думаешь, что он изменится, ты бредишь, но я не буду останавливать тебя от разрушения самой себя.
Спайдервеб сделал торопливый шаг ко мне.
— Эй! Перестань мило разговаривать с моей девочкой. Я беру ее.
Мой нрав взорвался. У меня было достаточно идиотского мужского тестостерона. Оттолкнув Оскара, я прошипела:
— Я не твоя. Я не его. Я своя. Сейчас, извини меня, неандерталец, я вернулась по причине, и я не закончила.
Продвинувшись, я бросилась вверх по лестнице, радуясь, что у меня было немного удачи: двери офиса Фокса были открыты. Закрепив нож в волосах, я вошла.
Я скрепила сделку, поделившись кровью, и я ненавидела последствия. Дрожь, постоянные вопросы, раздумья, смогу ли я справиться с ситуацией лучше. Я критиковала каждое решение, ища способы, которыми я могла предотвратить, что бы ни случилось.
Дрожь началась. Она всегда наступала после напряженной ситуации. Мое тело, пропитанное адреналином, все еще хотело боя.
Мои глаза опустились на ковер, где Фокс душил меня прошлой ночью. Мои пальцы взлетели к моей шее, слегка нажав на побаливающие синяки. Воспоминание о его руках вокруг моего горла заставило мое сердце биться сильнее.
Он так быстро перешел от боготворящего и целующего до сумасшедшего психопата. Не было никого, чтобы помочь с такими глубоко укоренившимися психологическими проблемами. Я должна была развернуться и забыть обо всем.
Даже когда я думала об этом, я знала, что это не было выбором.