Разрушитель кораблей

Бачигалупи Паоло

Гвоздарь нахмурился, ничего не поняв. Нита увидела это.

— Отец узнал о некоторых его сделках. Пайс использовал средства семейной корпорации некорректно. А теперь он хочет использовать меня, чтобы отец не мешал ему. Это лучший способ надавить на него.

— Надавить?

— Пайс хочет, чтобы отец смирился с ним в тех вопросах, где возникли разногласия. Если я окажусь в руках Пайса, отцу придется согласиться. Пайс собирается сделать миллиарды, и не долларов. Китайских красных. Миллиарды.

Ее

темные глаза сверлили его.

— Больше, чем можно сделать на вашем сломе кораблей, за все то время, что он будет продолжаться. Хватит, чтобы построить тысячу клиперов.

— А твой папа против?

— Речь о разработке нефтеносных песков и очистке. Способ получить сгораемое топливо, замену сырой нефти. Процесс не был одобрен из-за лимитов на выброс углерода. А Пайс занялся процессом очистки в наших северных владениях и тайно доставлял продукцию клиперами Пателей через полюс, в Китай.

— Большая удача, как я погляжу, — сказал Гвоздарь. — Точно так же, как свалиться в нефтяной карман, уже имея наготове покупателя. Разве твоему отцу не проще войти в долю и позволить Пайсу этим заниматься?

Нита ошеломленно поглядела на него, открыв рот. Закрыла. Открыла снова в полнейшем замешательстве.

— Черный рынок топлива, — рыкнул Тул. — Запрещенного конвенциями, если не фактически. Единственное более доходное дело — поставки полулюдей, но они абсолютно законны. И это не все, так, Везучая Девочка?

Нита с трудом кивнула.

— Пайс может избежать штрафов за выброс углерода из-за территориальных споров в Арктике, а если речь заходит о Китае, то туда можно все продавать, не оставляя следов. Рискованно, незаконно, и отец узнал об этом. Собирался заставить Пайса выйти из семьи и бизнеса, но Пайс сделал ход раньше.

— Миллиарды китайских красных, — сказал Гвоздарь. — Это столько стоит?

Она кивнула.

— Значит, твой отец безумец. Ему надо было заняться этим бизнесом.

Нита поглядела на него с отвращением.

— Нам что, мало затонувших городов? Мало людей, погибших при затоплении? Наша компания — честная. То, что есть спрос, не значит, что мы обязаны его удовлетворять.

Гвоздарь расхохотался.

— Пытаешься сказать мне, что у твоих торговцев кровью чистая совесть? Типа произвести немного бензина — хуже, чем наживаться на нашем поте и крови, скупая ржавое железо с кораблей для утилизации.

— У нас есть совесть!

— В конечном счете все сводится к деньгам. И ты, оказывается, стоишь намного больше, чем я думал.

Он оценивающе поглядел на нее.

— Хорошо, что ты мне этого не сказала до того, как я сжег все мосты со своим папой.

Покачал головой.

— Я бы, наверное, согласился позволить ему продать тебя в этом случае. Твой дядя Пайс заплатил бы громадные деньги.

—

Ты серьезно? — спросила Нита, неуверенно улыбнувшись.

Гвоздарь и сам не был уверен.

— Чертова уйма денег, — сказал он. — Единственное, почему ты можешь позволить себе блюсти мораль, это потому, что у тебя нет такой нужды в деньгах, как у обычных людей.

Он заставил себя не выказать охватившее его отчаяние, разочарование в выборе, который уже не сделаешь заново.

Хочешь быть, как Ленивка,спросил он себя. Сделать все, что угодно, только бы заработать еще немного денег?

Ленивка была и дурой, и предателем, но Гвоздарь не мог отделаться от мысли, что Норны преподнесли ему самую большую в мире удачу, а он ее не взял.

— Так как же ты попала в ураган, если ты такая ценная?

— Отец отправил меня на юг, подальше, на случай, если начнутся серьезные разборки. Никто не должен был знать, где я.

Она поглядела в никуда.

— Мы не знали, что они нас преследуют. Не подозревали, — поправила она себя. — Капитан Аренсман сказал, что надо уходить. Он знал. Не знаю, откуда. Может, он был одним из них, но передумал. Может, подумал о Судьбе.

Она покачала головой.

— Не знаю. И теперь никогда не узнаю. Но я ему не поверила и медлила. И наши люди погибли из-за того, что я не поверила, что я в опасности.

Ее лицо стало жестким.

— Едва мы вышли из порта, как они уже гнались за нами. Днем и ночью гнались.

— Когда начался ураган, у нас не было выбора. Либо идти в шторм, либо сдаваться. Капитан Аренсман предоставил выбор мне.

— Ты не могла договориться? — спросил Гвоздарь.

— Только не с Пайсом. Этот человек не ведет переговоров, выиграв. Так что я приказала Аренсману идти в шторм. Не знаю, почему он согласился. Волна уже была сильная.

Она сделала жест руками.

— Волны прокатывались по палубе, ходить по кораблю было практически невозможно, устойчивого ветра не было, только порывы урагана, рвущие нас на куски. Я была уверена, что погибну, но если бы мы сдались Пайсу, результат был бы тот же.

Она пожала плечами.

— Так что мы пошли в шторм. Волны захлестывали корабль, паруса лопнули, мачты сломались, а потом волны разбили иллюминаторы.

Она задрожала и резко вдохнула.

— Но люди Пайса не пошли за нами.

— Ты рискнула всем, — рыкнул Тул.

— Я шахматная фигура. Пешка, — ответила она. — Мною можно пожертвовать, но я не могу сдаться. Если я сдамся, игра окончится.

Она поглядела на зелень джунглей.

— Я должна была сбежать или умереть. Если бы они меня поймали, отец был бы в их руках, и они заставили бы его делать ужасные вещи.