Разрушитель Небес и Миров 3. Сила

Бард Олег

— Это государственный переворот с целью захвата власти! И предательство родного мира с привлечением враждебных сил.

— Поддерживаю! — поддакивает сторонник Приора из другого конца зала.

Могу сделать с говорящим что угодно, но не спешу, надеюсь, что его заткнут свои же, вмешиваться стоит лишь в крайнем случае. Просто зная, что эти двое — соучастники преступления, вкладываю им в головы программы, которые заставят их обо всем рассказать. В расчетах не ошибаюсь: поднимается величественная женщина в белой тоге.

— Это же Анта… Наша Анта.

Появление Анты и Приора вызывает

шквал реплик:

— Та самая, о которой говорил голос с неба!

— Что с Приором?

— Они заодно с тем могущественным существом?

— Не позволим нас шантажировать! Под стражу ее!

— Стоять! Мы ничем не рискуем, если выслушаем ее. А вдруг она права?

— Пусть говорит, вдруг скажет что-то интересное!

Анта терпеливо ждет, пока они угомонятся, и ее бархатный голос прокатывается по Сенату:

— Уважаемые сенаторы! Прошу дать мне высказаться, — она прикладывает руку к груди. — Клянусь, что везла сюда делегацию с Хао, у которой доказательства вмешательства Приора в их военные конфликты, но на нас напали. И на мою группу, и на Верхний мир — неожиданно началось вторжение, больше похожее на самоубийство со стороны хаоситов…

— Наглая ложь! — стоит на своем пожилой военный в синем кардигане. — Сейчас мы видим, что на Приора оказано воздействие могущественных враждебных…

— Голосуем, чтобы рассмотреть вопрос, поднятый Антой, и провести внутреннее расследование! — произносит женщина, уже говорившая ранее.

Ячейки, занимаемые сенаторами, загораются: у тех, кто «за» — синим, у тех, кто «против» — красным. Мои эмоции оживают, и я понимаю, что дальнейшие события зависят от того, как пройдет голосование. Да, я могу повлиять на людей, запугать их, они подключат Землю и Атрею к Спирали… Но что будет потом? Смогу ли я их контролировать и дальше? Что за универсальная единица времени — сутки? Ведь уже сейчас мое восприятие мира меняется: вместо того, чтоб мчаться к друзьям в момент, когда остановил время, я жду здесь. Похожее ощущение было, когда мне зачитывали приговор.

Выключаюсь, чтобы отсрочить миг ожидания, а когда возвращаюсь, над головой Анты вспыхивают цифры: синих 3025, красных 928. Анта торжествующе улыбается. Она выглядит спокойной, но костяшки сжатых кулаков мертвенно-бледные. Увидев цифры, успокаиваюсь и перемещаюсь к друзьям.

* * *

Парни стоят спина к спине, готовые принять смерть. Бык, замахнувшийся молотом, так и замер, его грубое лицо перекошено яростью. Их со всех сторон обступили легионеры, прячущиеся за стволами деревьев — восемнадцатьчеловек. Дана ничком лежит на земле. В полете застыли фаеры, ледяные диски и глыбы, огненные стрелы и смерчи, направленные на силовое поле, которое вот-вот рассыплется. Этот натиск должен убить моих друзей, но прежде чем запустить время, оборачиваю их защитным полем.

Отражая удары, оно взрывается ледяными брызгами, по нему прокатываются волны огня. Торжество на лицах нападающих сменяется недоумением, потому что такого натиска не в состоянии выдержать даже защита Приора. Единственное мое желание — увидеть друзей и проститься с ними, не хочу никого убивать и даже наказывать, потому просто пользуюсь способностью Вики, которая отныне доступна и мне. Закладываю

в головы легионеров программу. Теперь они знают, что Приор свергнут, и считают своим долгом рассказать о его деяниях в Сенате.

Вышедший из оцепенения Бык не сразу верит в свое счастье, мечет молот в одного из легионеров, вышибает из него дух и издает победный возглас. Рио сперва вертит головой, пытаясь разобраться, что же происходит, а когда понимает, что опасности нет, бросается к Дане.

Но я успеваю раньше.

— Ник? — восклицает китаец, останавливаясь, но мне пока не до него, я должен помочь Дане.

Девушка без сознания, чувствую, что ей очень больно, ее ребра раздроблены, повреждены органы. Но поскольку я теперь — само мироздание, становлюсь ее кровью и костной тканью, начинаю усиленно регенерировать, и боль стихает. Дана открывает глаза, смотрит непонимающе, а когда в ее взгляде появляется осмысленность, настороженно озирается.

— Где они? Ты всех раскидал? Красава!

Уступаю место Рио, он прижимает девушку к себе, гладит ее по голове, а она все еще не верит, что все закончилось, находит взглядом подошедшего Быка и повторяет вопрос:

— Ник, как ты смог?

Сажусь прямо на траву и рассказываю про Крылова, Разрушитель и исчезновение Вики. Потом — о том, как применил артефакт сейчас, заставил Сенат выслушать Анту, но за это должен сменить форму существования.

Рио хмурится, Бык, опершись на гигантский молот, молчит, поджав губы, только Дана не понимает, что происходит, и радостно восклицает:

— Так ты что, Приора прямо в Сенат доставил, и он там стоит, как статуя? Блин, реально круто, что ты наш друг. А Вики — в другом измерении? Че-то до меня не совсем дошло. А с Землей что? Я бы хотела вернуться. Ты ж с нами на Землю? Да с нашими способностями мы там как заматереем!

— Ага, — подтверждает Бык.

— А еще лучше освоить че-ронг! — продолжает Дана, ощупывая ребра. Способности же там не пропадают?

Она переводит взгляд с одного лица на другое, ее настораживает воцарившееся молчание, и она спрашивает уже не так воодушевленно:

— Все-таки пропадают? Способности…

— Нет, — отвечаю я. — Вы, конечно, вернетесь домой, но мне с вами нельзя. Мне нужно осваивать иную форму существования. Не спрашивайте, что и как, и буду ли приходить — не знаю.

Сердце сжимает тоска. Больше всего на свете мне хочется вернуться на Землю с друзьями, но, чтобы они жили, я отказался от права быть собой. Скоро стану кем-то другим, и у меня чертовски мало времени. Чувствую, что мне с каждой минутой все теснее в собственном теле, но усилием воли удерживаю форму.

До Даны наконец доходит, что, возможно, она меня больше не увидит, и она замирает, осмысливая информацию. Рио обнимает, похлопывает по спине. Бык сжимает мою руку и долго ее трясет. Наконец Дана со всхлипом вскакивает, напрыгивает на меня и прижимает к себе.

— Ник, ну почему? Неужели нельзя остаться? Я всегда хотела такого брата!

Она держит меня крепко-крепко, словно ее объятия способны остановить неизбежное.

— Неужели нельзя придумать, чтобы ты не уходил, — шепчет она в самое ухо.