Разрушитель
Шрифт:
Пальцы Тарамис опустились, и она повернула голову к сооружению, возведенному Конаном:
– У каждого человека есть самое сокровенное желание. Что-то, ради чего он может убить и может отдать свою жизнь.
С воротника туники она сняла золотую цепь с мелкими звеньями, с которой свисала капля алмазного кристалла чистой воды. Она зажала камень в левой руке, а правой показала на грубый алтарь:
– Смотри, Конан. Ты увидишь то, что ты ищешь.
Между ее пальцами, снимающими кристалл, забились сполохи алого пламени. Лошади всадников взволнованно заржали. Лишь
Неожиданно голые камни алтаря заполыхали, словно сгорая в огне. Лошади воинов в страхе попятились. Захоти Конан сейчас убежать – он вряд ли бы встретил хоть какое-то сопротивление. Все всадники были заняты лишь тем, чтобы удержать охваченных страхом скакунов. Но Киммериец даже не обратил никакого внимания на это. Другое приковывало его взор: на алтаре среди языков пламени появилась лежащая фигура. Женщина с прекрасными золотыми волосами, рассыпавшимися по плечам, с красивым телом, совершенно не тронутым ни тлением, ни пламенем, бушевавшим вокруг.
Не дав любимому имени сорваться с губ, Конан лишь процедил:
– Колдовство!
– А как же, колдовство! – Голос Тарамис был мягок, но неестественно сильно звучал в ушах Киммерийца, сквозь ржание и хрип лошадей. – Колдовство, которое может дать тебе то, что ты ищешь, Конан. Валерию.
– Она мертва, – резко ответил Конан, – мертва, и хватит об этом.
– Говоришь, хватит, варвар?
Сквозь огонь он увидел, как повернулась голова девушки. Чистые голубые глаза встретились со взглядом Конана. Она села, протянув руки к Киммерийцу.
Тарамис сказала:
– Я могу вернуть ее тебе. Вернуть ее в этот мир.
– Живым трупом? – огрызнулся Конан. – Я уже видел таких. Лучше пусть остается мертвой.
– Не холодное тело. А живую теплую плоть. Понял, варвар? Я могу вернуть ее тебе такой, какой ты ее хочешь видеть. А еще, если ты хочешь быть уверен в ее преданности навеки только тебе, – я могу это сделать. Хочешь, она бросится к твоим ногам, молясь тебе, словно богу? Я могу…
– Нет! – У Киммерийца перехватило дыхание. – Она была воином. И я не хочу, чтобы она… – фраза оборвалась на полуслове.
– Значит, ты все-таки поверил?
Одно движение руки – и видение исчезло. Ни Валерии, ни языков пламени, ничего, кроме голых камней без единого следа копоти или пепла. На шее черноглазой женщины снова заняла свое место алмазная капля.
– Я могу сделать все то, о чем говорила.
Конан медленно опустил меч. Он очень не любил колдовство. Даже в тех редких случаях, когда оно применялось без злого умысла. Но – за долги нужно платить. За его свободу пусть расплатятся, освободив другого.
– Отпусти Малака, – сказал он устало.
Бомбатта запротестовал:
– Очистив улицы Шадизара от еще одного вора, разве мы дадим уйти мерзавцу, чтобы он снова взялся за свое? Да по нему ни один человек в мире не заплачет.
– Одним вором больше или меньше – для Шадизара
Гигант Бомбатта открыл рот, чтобы ответить, но Тарамис взглядом оборвала его.
– Отпусти маленького вора, – сказала она негромко.
На лице Бомбатты смешались гнев и разочарование. Он повернул коня и, пришпорив его, понесся к воинам, державшим пленника. В несколько мгновений веревки были разрезаны, и худой человек свалился прямо на камни.
– Они мне чуть все кости не поломали, – сказал он, подходя к Конану. – Слушай, чего это у вас тут полыхало, а? Да, и еще – почему мы до сих пор живы?
Вдруг его взгляд остановился на Тарамис. Лишь возглас изумления вырвался из его груди. Затем он начал как-то бестолково кланяться, все время вопросительно поглядывая на Конана и причитая.
– Мы честные люди, о ваше светлейшее высочество. Не слушайте, что вам наговорят злые языки в Шадизаре. Мы, это… мы зарабатываем на жизнь, это… как охранники караванов. Да мы за всю жизнь и финика не взяли, не заплатив. Вы должны нам поверить, ибо мы…
– Заткнись, – сказала Тарамис, – или я перечислю все твои подвиги, о которых мне известно. А теперь – проваливай отсюда.
С сомнением глядя на охрану, Малак сделал несколько неуверенных шагов к их лошадям.
– Нам нужно на время расстаться, – сказал ему Конан, – а встретимся там же, где встречались после драки в таверне «У Трех Корон». Уезжай, удачи тебе.
Последний раз взглянув на стражников, маленький человек вскочил на свою лошадь.
Когда Малак галопом скрылся из виду, все оглядываясь назад, не веря в свое чудесное освобождение, – Конан повернулся к Тарамис.
– Что я должен сделать? – спросил он просто.
– Когда придет время, тебе скажут, – ответила прекрасная женщина. На ее губах светилась улыбка победителя. – А теперь я жду от тебя твоего решения.
Конан не сомневался:
– Я поступаю к тебе на службу, Тарамис. Долг есть долг. И за него нужно рассчитаться, невзирая на цену.
Глава 3
Шадизар был городом золотых куполов и белоснежных шпилей, уносившихся ввысь, к лазурному небу, прочь от пыли и грязных камней равнины Замора. Во дворцах, в садах, усаженных финиковыми пальмами, били кристальные фонтаны. Белые стены отражали солнечные лучи, сохраняя прохладу внутри домов. Городом порока называли его, злым городом; и еще с десяток куда менее приличных, но не менее справедливых эпитетов служили для обозначения этого знойного города.
Здесь, за гранитными городскими стенами, люди искали золота и удовольствий. Те, у кого было первое, менялись с теми, кто мог дать второе. Стареющие богачи облизывали губы, оглядывая трепещущих невольниц. Дамы с горящими глазами, как кошки, рыскали в поисках добычи. Частенько благородные матроны, покинув дом мужа в поисках сомнительных приключений в веселых кварталах, именно там снова встречались со своими благоверными, решившими развеять скуку семейной жизни тем же самым способом.