Разрушитель

Уолтерс Майнет

Она с явным облегчением поднялась на ноги.

— Конечно. Почему нет? Я оставлю все в холле и пойду домой. Ладно? Я действительно устала, Тони, мне обязательно нужно выспаться. Не возражаешь?

— Конечно, нет.

— Пока, если любишь меня, Бибс.

— Ты же знаешь, что да.

Тони не произнес ни слова, пока за ней не захлопнулась дверь.

— Ты должен быть осторожен, когда говоришь в ее присутствии, — предупредил он Хардинга. — Она тоже будет давать показания, и нечестно втягивать ее больше, чем она уже втянута.

— Хорошо,

хорошо… Итак, что ты сказал им?

— Разве тебе не интересно то, что я не сказал им?

— Как хочешь.

— Правильно. Хорошо, я не сказал им, что ты заморочил Кейт мозги.

Хардинг глубоко задышал через нос.

— Почему же не сказал?

— Я думал об этом, — продолжил Бриджес, доставая с пола пакет с бумагой и сворачивая косячок. — Но я слишком хорошо тебя знаю, приятель. Ты высокомерный сукин сын с раздутым самомнением. — Он покосился на друга, хорошее настроение вернулось к нему. — Но не могу представить, чтобы ты мог убить кого-то, тем более женщину. И не имеет значения, что она втягивает тебя в какую-то грязь. Поэтому я держал язык за зубами. — Он выразительно пожал плечами. — Но если мне придется пожалеть об этом, я сдеру с тебя твою вонючую шкуру… можешь мне поверить.

— Они сказали, что ее изнасиловали, а потом убили?

Бриджес тихонько присвистнул, словно наконец все картинки-загадки мозаики удалось сложить.

— Теперь понятно, почему их так интересовали твои порнографические снимки. Твой насильник — тот печальный ублюдок в грязном плаще, дергающийся над этой дрянью… — Он достал пластиковый мешочек из углубления в стуле и начал набивать косячок. — Они увлекательно провели время с твоими фотографиями.

Хардинг покачал головой:

— Я выбросил за борт целый комплект еще до их прихода. Не хочу никаких, — он задумался, — неприятностей.

— Черт, настоящая задница! Почему не быть честным хоть один раз в жизни? Ты до одури перепугался, что, если у них будут улики, доказывающие, что ты совершаешь половые акты с несовершеннолетними, то они без проблем повесят изнасилование на тебя.

— Но это же было не по-настоящему.

— По-настоящему ты выбросил их. Ты идиот, друг.

— Почему?

— Потому что, можно поклясться, твой толстозадый денежный мешок Уильям, в этом не может быть сомнений, упомянул о фотографиях. Уверен! Сейчас это дерьмо может только удивляться, почему никак не найти их.

— Ну и что?

— Они знают, что ты ожидал их прихода.

— Ну и что?

Бриджес задумчиво посмотрел на него, облизывая края косячка:

— Посмотрим на все с их точки зрения. С какой стати ты бы стал ждать их визита, если бы не знал, что они нашли тело и это тело Кейт?

Глава 13

— Можно пойти в бар, — Ингрем закрыл на замок «Мисс Кринт» в трейлере своего джипа, — или поужинаем у меня дома. — Он посмотрел на часы. — Сейчас половина десятого, в это время в баре веселье в полном разгаре, трудно будет получить что-нибудь

поесть.

Он начал снимать водонепроницаемую одежду, с которой все еще струилась вода, набравшаяся при погружении в море на дно эллинга, когда он подводил «Мисс Кринт» к трейлеру, а Гелбрайт работал с лебедкой.

— А с другой стороны, — Ингрем усмехнулся, — дома можно обсохнуть, там тишина и прекрасный вид.

— Я правильно понял: тебе больше хочется домой? — Гелбрайт зевнул, снимая болотные сапоги. Он перевернул их, чтобы вылить воду.

— В холодильнике пиво, можно приготовить на решетке свежего морского окуня, если тебе интересно.

— Насколько свежего?

— Все еще живой, с вечера понедельника, — улыбнулся Ингрем, доставая сухие брюки из джипа. — Можешь переодеться на станции спасательной службы.

— Здорово, — Гелбрайт побрел в носках к зданию, где хранилась спасательная лодка Суанеджа, — и мне интересно, — бросил он через плечо.

Коттедж Ингрема представлял собой крошечное строение с двумя комнатами внизу, двумя наверху, из задней части которого открывался вид на скалу Сикомб с окружающими ее просторами, хотя две комнаты внизу были объединены в одну, с лестницей посередине и кухней. Дом холостяка. Гелбрайт осматривал все с одобрением. Очень часто в эти дни он чувствовал, что еще не готов к радостям отцовства.

— Завидую тебе, — вздохнул он, наклоняясь, чтобы изучить тщательно выполненную копию «Катти Сарк» в бутылке на каминной доске. — Сам сделал?

Ингрем кивнул.

— Такое не продержалось бы и полчаса в моем доме. Все ценное было сметено, как только сын получил свой первый футбольный мяч. — Гелбрайт усмехнулся. — Он постоянно твердит мне, что собирается сделать состояние, играя за команду «Мен юнайтид», но мне этого не понять.

— Сколько ему лет?

— Семь. Его сестре пять.

Констебль достал из холодильника морского окуня, бросил банку пива Гелбрайту и открыл банку для себя.

— А я люблю ребятишек, — признался он, со знанием дела колдуя над рыбой. Его движения были быстрыми и точными. — Беда в том, что я никак не могу найти женщину, которая задержалась бы здесь достаточно долго, чтобы подарить мне их.

Гелбрайт вспомнил: ведь Стивен Хардинг рассказывал, как вечером в понедельник Ингрем крутился около женщины с лошадью, и ему стало интересно, может, это и есть та самая правильная женщина, которая не задержалась достаточно долго?

— Такой парень, как ты, везде добьется успеха, — сказал он, наблюдая, как Ингрем достает с подоконника из пучка зелени шнитт-лук и базилик, мелко крошит и посыпает травками морского окуня. — Так что же удерживает тебя здесь?

— Хочешь узнать что, кроме свежего воздуха и прекрасного вида?

— Да.

Ингрем перевернул рыбу и стал мыть молодой картофель.

— Прекрасный вид, чистый воздух, лодка, рыбалка, удовольствие.

— А как же честолюбие? Ты не испытываешь разочарования? Не ощущаешь, что топчешься на одном месте?