Разрушители. Дилогия
Шрифт:
Начнем с того, что верхние горизонты древних выработок, в которых племя разместилось после отступления ловцов, в принципе не предназначались под жилье и не обеспечивали даже минимума комфорта. Сами дикари обработкой камня не занимались, поскольку на одном месте долго не задерживались. Кочевники подземных лабиринтов расстилали войлоки и шкуры прямо на полу заброшенных штреков, поперек прохода натягивались занавески, призванные имитировать уют, а между ними размещались люди – семьями, компаниями или по одному. Отдельная стоянка полагалась только шаманам (изза пристрастия к вонючим зельям) и самому вождю. Что хуже: в плохо проветриваемых подземельях не было ни места,
Меж тем, Третий Ракш процветал. Его поведение изменилось разительно, словно бывший демон еще раз попал во Тьму – моим спутником овладела необыкновенная общительность. Языковой барьер его не сдерживал – любую проблему Ракш все равно решал так, как сам считал нужным, а окружающим оставалось либо смириться с этим, либо оказывать физическое сопротивление. Сначала дикари ругались и жаловались на Третьего вождю, потом заметили, что охотиться, шить гамаши и играть в нарды (суровую мужскую игру) у него получается ничуть не хуже, чем у местных. Прошло две недели, и Ракш уже на равных принимал участие в жизни племени, а я все еще набирал словарный запас.
Когда Третий присоединился к охотничьей партии и заслужил всеобщее уважение, добыв какогото козла, моя любознательность взяла верх над воспитанием. Я пристал к нему с расспросами:
– Что это ты так с этими дикарями возишься? В Арконате я не заметил у тебя подобной широты души.
Третий смерил меня мрачным взглядом.
– Говорить буду один раз: я феллийцев никогда не любил и любить не собираюсь. Освободим брата и разойдемся, как в море корабли. Усек?
Я попытался представить себе море, бегающие по нему корабли, и неожиданно понял, что для Третьего тысячелетий, прошедших после его превращения в демона, все равно, что не существует – Немертвые не способны меняться. Он помнит себя человеком и в его понимании наши феллийские предки трансформируются в арконийцев без всяких промежуточных стадий. От необычности такого ракурса кружилась голова.
– А как это тебе удается? Я имею в виду сочетать человеческую память с тысячелетиями демонической жизни? Помнить, как все было до и как стало потом…
Взгляд Третьего потяжелел.
– Хочешь еще один шрам?
– Спасибо, не надо! Я же только поговорить хотел.
Но со мной общаться Ракш не пожелал, впрочем, это не означало, что мне не хватает общества.
Ежевечерне за стаканом сомнительного отвара мы с Варайей обсуждали план дальнейших действий. Тема каждый раз была одна и та же: сколько демонов мы отправим к Ракшам в обмен на помощь следопытов племени.
Я недоумевал:
– Зачем охотиться на мелочь? Нам надо попасть на острова, главный демон – там! Если его освободить, власть Вечных владык падет.
Потому что Первый их в порошок сотрет и пеплом пересыплет.
– Однако, долго очень, – качал головой практичный Варайя. – Ничего мы с того иметь не будем – раньше умрем.
– Если демоны начнут выходить из повиновения, враги могут забеспокоиться и пошлют сюда дополнительные силы!
– Главное, чтобы монстров с ними не было, а с ловцами мы управимся.
– Ну, вот как вы себе представляете мою охоту на демонов? Я же не могу бегать за ними по всему побережью!
– Чтонибудь
Все шло к тому, что дальнейший путь мне придется проделать самостоятельно.
Третий в переговорах с вождем не участвовал. Постепенно я приходил к выводу, что его стиль поведения – самый правильный. Никаких компромиссов! Стоит проявить хотя бы тень сострадания, и тебе немедленно садятся на шею. А так, если Ракш не сможет привлечь дикарей на нашу сторону, то хотя бы будет знать, как нам от них скрыться.
Незаметно промелькнул месяц. Я начал понимать местную речь достаточно, чтобы объясниться с дружелюбным аборигеном, большего не требовалось – у так называемого «общего» языка тоже имелись свои диалекты, и совершенное владение наречием горцев не помогло бы мне в пути. Пора было выяснить, сумел ли Ракш разузнать дорогу хотя бы до ближайшего селения на поверхности, а еще лучше – до какогонибудь караванного пути.
Однако Провидение вновь решило поиграть с Разрушителем в игры.
Я чинно обсуждал с молодыми шаманами возможности арконийской магии (это приблизительно как безрукий учил бы слепых вышивать крестом), но тут в пещере началась суета и моих собеседников кудато позвали. Парни смылись, даже не пытаясь скрыть облегчение, но я знал, что завтра они все равно вернутся: даже пересказанные с чужих слов, традиционные для меня взгляды на магию были для них откровением. Например, забавные завитки простейшего опорного знака (такими балуются детишки, когда играют в волшебников) вызвали долгое сосредоточенное сопение. А в то, что чародеем можно стать, не нанося себе какихто неисцелимых увечий, дикари так до конца и не поверили. Но это, по крайней мере, объясняло, почему местные женщины меня сторонятся (колдун – урод по жизни). Да было бы у них на что зариться…
Шум в дальнем конце стойбища нарастал, и любопытство пересилило лень – я пошел выяснять, в чем там дело.
В самой большой окрестной пещере собралось едва ли не все племя, в центре толпы переминались с ноги на ногу незнакомые мне люди, одетые гораздо цивилизованнее горцев, но при этом еще более грязные и оборванные. Преимущественно – старухи, окруженные оравой маленьких детей, с младенцами на руках и за спиною, несколько сгорбленных стариков с какимито узелочками, один взрослый парень, но явно дебил. Необычная компания!
Я не стал толкаться локтями (хотя мог), а остановился у стеночки, воспользовавшись острым слухом Тени. Радовало, что происходящее перестало быть для меня бесконечным «бубубу». Говорить я, может, еще и не очень, а вот понимать – вполне.
Пришельцы просили у племени убежища, но им отказали в грубой форме. Суть их разногласий с дикарями и причину бегства в горы я упустил, застав только вынесение вердикта.
– Возвращайтесь в свою долину, – сурово постановил вождь.
– Но дети не одолеют обратный путь! На перевале снега по колено. Да и не сможем мы их там прокормить, нас осталось всего четверо!
Старухи, как я понимаю, у них за работников не шли.
– Нам самим нечего есть, и тут нет для вас места.
– У вас находится место для чужаков, – заверещал оборванец, тыча в меня пальцем (как угляделто!). – А кровным родичам – от ворот поворот?
Я отчаянно соображал, как мне послать его так, чтобы Ракш не обиделся, но тут Варайя пришел мне на помощь:
– Да иди ты к Владыкам, Пепе! Когда нас ловцы одолели, твой Йокабе хвост задрал и – в сторону. Конечно, куда проще чужимито детьми от смотрителей откупаться! А теперь, когда вас самих в оборот взяли – бежите назад, мол, помогите, братцы. Бог поможет!