Разрушители
Шрифт:
– Как это куда? Разумеется, к рации!
– Миссис Тереза Белл, вы самая нетерпеливая женщина из всех, с кем мне когда-либо доводилось иметь дело. Сядь, расслабься и выпей еще.
– Но...
– Садись, черт тебя подери! Господи, надо же иметь хоть немного терпения. Сегодня четверг. Интересующее нас событие состоится в субботу, а то и в воскресенье, так что нам вовсе ни к чему пороть горячку. Посиди спокойно, пока я наполню твой стакан - и попытайся угадать, что предпримет противник, когда заслышит нас в эфире.
Когда я вернулся, она приняла протянутый стакан и сказала:
– Полагаю, ты намекаешь на то, что, узнав о нашем чудесном спасении, они вернутся, дабы довести дело до конца.
– Дороти, скорее всего, возвращаться не станет. Правда, нас она, мягко говоря, недолюбливает,
– Даже после того, как мы вызовем Береговую Охрану?
– Судя по лорану, мы находимся всего в двенадцати милях от ближайшего залива, вероятно, того самого, через который они проводили яхту на стоянку и назад в океан. Таким образом, Казелиус дважды побывал там с Полем Рашидом и в отличие от нас знает фарватер. Если он получит в свое распоряжение "Гольфстример", а он его, по всей вероятности, получит, то при скорости от двадцати до двадцати пяти узлов сможет добраться сюда меньше чем за час. Береговая Охрана прибудет раньше разве что в том, маловероятном случае, если один из их катеров случайно окажется поблизости. Таким образом, в распоряжении мистера Казелиуса остается достаточно времени, чтобы отправить нас на дно - если мы ему, конечно, позволим - и скрыться задолго до появления на горизонте стражей порядка... Попробуем эту штуковину?
– Что?
Я показал ей тюбик с мазью.
– Тут указано, что она помогает при ожогах, содержит антибиотики, антисептики и все такое прочее.
– Ладно, прикладывай свою мазь, будем надеяться, хоть бинт не прилипнет.
– Чуть помолчав, Тереза спросила: - Так что же мы можем предпринять? Если мы вообще можем что-либо предпринять.
– Нам явно не по плечу тягаться с двумя тысячами лошадиных сил этой трехэтажной громадины, а потому единственное, что мы пока в состоянии сделать - это затаиться и, не засоряя своими разговорами эфир, дождаться, пока наш скромный движок остынет настолько, что я смогу открыть радиатор - если на судах для него не придумали другого названия - и долить охлаждающую жидкость без неприятных последствий, как для себя, так и для мотора. Попытка переиграть "Гольфстример" в маневренности в любом случае дело не шуточное, а уж с одними парусами, и вовсе безнадежное.
Какое-то время она молчала, потом спросила:
– Мэтт, как мы могли наделать столько ошибок?
– Не совсем верная формулировка. Нас подтолкнули на эти ошибки. Слишком уж доверчиво мы отнеслись к рассказу Дороти Фанчер о последнем путешествии Трумэна Фанчера. Собственно, у меня возникали некоторые сомнения в том, что бомбу Джерома Блама и правда погрузили на борт "Лорелеи-3" во Флориде, как она это утверждала. По всей видимости, ее загружали к югу от Коинджока, в Северной Каролине, и именно эту операцию застал внезапно проснувшийся старик. Она и стала причиной его сердечного приступа. Во всяком случае, так я представляю себе это теперь. Переход оттуда до Норфолка занимает пару дней - точнее, это у нас он занял два дня, а если поторопиться, можно добраться и за один. Итак, они проделали пятьдесят миль на север и посадили семя своего радиоактивного гриба. Но старик оказался не столь плох, как притворялся; он понял, что красотка-жена использует его яхту для каких-то грязных дел, и разыграл на той самой большой койке доходягу, рассчитывая узнать подробности. В Норфолке он увидел, как устройство извлекают из машинного отделения. Сквозь иллюминаторы кормовой каюты немного разглядишь, поэтому он понятия не имел, где находится, но сумел взглянуть на лоран и выцарапал координаты на полке над головой. А чтобы никто их не заметил, предпринял отвлекающий маневр: выбросил судовой журнал в иллюминатор. Когда Дороти обнаружила его отсутствие и забеспокоилась, Фанчер спокойно изложил свою сказку о якобы припрятанном журнале с координатами. В результате они не
– Не наматывай слишком много бинта, а то я не натяну туфлю...
– сказала Тереза.
– Но зачем им вообще было связываться с "Лорелеей-3"? Ведь они могли использовать одно из своих судов.
– Респектабельность, - отозвался я.
– Полагаю, причина именно в этом. Трумэн Фанчер был известным яхтсменом. И после того, как перестал участвовать в гонках, в течение нескольких лет ходил вверх-вниз по каналу. Думаю, его хорошо знали и в гавани Норфолка. Преступникам же свойственна параноидальная осторожность, особенно, преступникам из национальных меньшинств, которым кажется, что против них ополчился весь мир. Хотя, не исключено, что в какой-то степени так оно и есть. Полагаю, они побоялись, что если в гавани Норфолка появится дешевый катер со смуглокожей командой на борту, люди станут с подозрением оглядываться на него, мол как бы чего не украли. Другое дело - старина Фанчер, настолько примелькавшийся в канале, что на него никто и внимания не обращал. А благодаря присутствию жены никто не удивился, что сам он не появляется на палубе, и ребята смогли спокойно и незаметно выгрузить свою игрушку.
– Я пожал плечами.
– Они управились с делами и на следующий день помчались назад, на юг.
– Почему? Почему они не последовали дальше, в залив Чесапик?
Я пожал плечами.
– На борту находился умирающий человек - а на случай, если он не удосужится умереть в нужное время, Дороти, наверняка, уже заготовила подушку. Позволить ему выжить и рассказать об увиденном, они не могли. Но если после сообщения Дороти о смерти горячо любимого мужа выяснится, что по пути яхта заходила в Норфолк, неизбежно возникнет вопрос: почему больного старика не поместили в городскую больницу? А так Дороти заявила, что приступ случился, когда они блуждали по бесконечным заводям и болотам к югу от Коинджока, а вызывать помощь по рации муж ей запретил, поскольку не хотел связываться с вертолетами и надеялся добраться до Норфолка своими силами. Разумеется, возникни у кого-нибудь желание проследить их маршрут, свидетели бы нашлись, например, смотритель Большого Моста, видевший яхту проходящей и в ту, и в другую стороны. Однако никому, даже Лори Фанчер, и в голову не пришло проводить расследование, вот им все и сошло с рук.
Тереза кивнула.
– Что ж, выглядит весьма правдоподобно. Что ты делаешь?
– Вместо мокрой обуви обвяжу тебе ногу пакетом. Так она хоть на какое-то время останется сухой.
– Мэтт?
– Да?
Она задумчиво нахмурилась.
– Почему Норфолк? Не такой уж это большой и важный город. Всего в нескольких днях пути к северу находится Вашингтон и Балтимор. Почему эту компанию заинтересовал именно Норфолк? Я пожал плечами.
– Что ж, там большая гавань, верфи... Боже мой!
– В чем дело?
– Авианосец!
– Какой еще авианосец?
– Ты спала в каюте, когда мы проходили мимо военных объектов. Нам повстречалась солидных размеров субмарина, а вскорости после нее мы миновали гигантский авианосец. Он стоял в сухом доке. Посудина размером с Манхеттен. И от гавани Тайдвотер его отделяло не больше одной или двух миль.
– Ты думаешь...
– Что-то все время крутилось у меня в голове. А сейчас я вспомнил. Угадай, как называлась эта громадина.
Тереза облизала губы.
– Какой-нибудь Ричард?
– Почти угадала.
– Я сделал небольшую паузу и продолжал: - Позвольте несколько освежить вашу память в том, что касается американской истории, мэм. Году в 1779, если не ошибаюсь - во всяком случае, во время революции - принадлежащее Соединенным Штатам судно под командованием некоего Джона Поля Джонса атаковало британский конвой, сопровождаемый фрегатом "Серапис". В самом начале сражения корабль Джонса получил такие сильные повреждения, что британцы предложили ему сдаться. На что Джонс ответил крылатой фразой: "Я еще не начал сражаться!" После чего ему удалось захватить "Серапис" и остальные суда и стать первым героем нашего военно-морского флота. Следует заметить, что с точки зрения янки корабль его назывался довольно странно "Бонноммэ Ричард". Тереза сделала глубокий вдох.