Разрушительная страсть

Vitelle Karla

Я не знаю сколько времени прошло, жив я или мертв. Мои сломанные пальцы дрожали, кажется они даже начали срастаться или уже срослись. Я был зол на себя, только на себя за то, что не сумел ее спасти, я много думал, чтобы бы было если бы я принял другое решение, но как бы я жил, как бы жила она? Нет, так должно было быть, это судьба, она моя любовь, я жалел о том,

что наговорил ей тем днем, сейчас я понимаю, что она не могла сказать это сестре, ее доказательство любви слишком жестокое.

Мой брат предал меня, из-за денег, наплевав на свою семью, помог вытащить Дато из тюрьмы. Дато был переполнен местью как и его отец, который жаждал мести не меньше Вольного.

Меня раненого схватили еще в ресторане, накачивали какой-то хуйней, ломали, морально, да сильно и утруждаться было незачем, я сидел на цепи с воспоминаниями о своей жене, мертвой жене — это самая жестокая пытка. Я ничего не могу сделать для того чтобы она жила и ничего не сделал для того, чтобы была счастлива, ее последние часы не самые радужные.

Меня избивали, я жил среди свиней, понятия не имея где нахожусь. Боль моего тела несравнима с тем, что происходит внутри, думаю эти ублюдки догадываются, особенно, когда Дато рассказывает как имеет мою сестру, крутя возле моего носа обручальным кольцом. Я хотел их смерти, я жаждал убить его, я был переполнен яростью, а когда понимал, что мне ничто не вернет ее, не вернет все назад. все стало бессмысленным как и моя жизнь. Я молил не о силе, я молил о смерти, чтобы скорее увидеть ее вновь.

— ну, что свинья, не замерз? — в помещение зашел Дато, одет в пальто и чистый серый костюм.

Я же был в те же лохмотьях, в которых меня сюда доставили, только все было в крови, порванным.

— Что ты хочешь? Может пристрелишь уже? — выплюнул я, ощущая как мои сломанные ребра не дают мне дышать.

— Нет, мне нравится смотреть как ты мучаешься, вспоминая о смерти виновницы моего торжества, — он достал шприц, — нравится накачивать тебя наркотой, смотреть как ты сука дохнешь на моих глазах. А знаешь о чем жалею?

Я

молчал, мне было не интересно о чем думает этот червяк, я больше не хотел слышать его рассказы, это было невыносимо больно.

— Жалею, что эта дура тебя прикрыла, я бы с ней поразвлекался, а если бы парни не перестарались, то сделал бы я это прямо на твоих глаза, а потом засунул бы ее бардель по грязнее…

— Хватит! — я не мог выносить этого, мне хотелось придушить его, но из-за переломанных пальцев я даже не мог сжать кулаки.

— Для того, чтобы я перестал ты лишил меня и мою слишком много Тваури.

В помещение зашли еще двое крепких парней, чтобы держать меня. Один из них, что покрепче ударил меня по опухшему лицу.

— Ну, ну не перестарайся, пусть заживет, убьешь еще, — приговаривал курчавый ублюдок расчехляя шприц, — твоя сестра скоро родит мне сына, представляешь. — хвастал он

Я не сопротивлялся, выставляя свои вены под новую дозу. В этот раз было слишком много.

— Хуево сука? А представь как хуево было твоей сестре в первую брачную ночь, я удивился конечно, что она не целка, значит охранник ее оприходовал, ну ничего мы его взорвали в тот же вечер, чтобы не мешался.

Я плохо разбирал его слова, начал улетать в воспоминания к моей девочке, это был передоз.

— Блять, парни, я перестарлся, тащите мешок, вывезем его нахуй отсюда. Они накинули на мою голову мешок и закинули в машину. Мы куда-то ехали, это была Грузия, я точно знал.

Я отключался, цепляясь за воспоминания с моим Миром, вот и мой конец, последние четкие воспоминания в моей голове это ее клятва, ее слезы и улыбка, ее смех, все казалось слишком реальным. Я рад отправиться к ней, вот так и закончилась моя история, я улыбался встречая долгожданную смерть.

— Блядь он спекся, — отдаленно я все еще слышал голоса.

— Выкидывай его нахуй в этот обрыв, — последнее что я слышал.

Жди меня мой Мир, я иду.

Конец 1 части.