Разрыв шаблона

Силиг Тина

На первом занятии мы занимаемся решением очень простой задачи: совершенствуем внешний вид бейджей. Шрифт на них не настолько крупный, чтобы текст можно было легко прочесть. Нет интересующей меня информации. И что действительно неудобно, они часто болтаются в районе пряжки на ремне. Студенты смеются, когда понимают, что их раздражают те же недостатки, что и меня.

В течение 15 минут висящие на шеях бейджи сменяются ненавязчиво оформленными листочками с крупно написанными именами. Кроме того, новые бейджи аккуратно прикрепляются к рубашкам. Студентам нравится, что они успешно справились с задачей, и все готовы перейти к следующей. Но я задумала еще кое-что... Собираю новые бейджи и пропускаю через шредер. Слушатели смотрят на

меня так, будто я спятила!

Я спрашиваю: «Почему мы вообще носим бейджи?» Пона­чалу вопрос всем кажется нелепым. Разве не очевидно? Само собой, мы используем эти карточки, чтобы окружающие могли узнать наше имя. Однако вскоре студенты понимают, что никогда не задумывались об этом. После краткой дискуссии они признают: бейджи выполняют сложный набор функций — стимулируют разговоры между незнакомыми людьми, помогают избежать неловкости, если вы забыли чье-то имя, и позволяют быстро идентифицировать собеседника.

После расширения понимания роли бейджей студенты общаются друг с другом, выясняя, как люди хотят взаимодействовать с окружающими. В этих разговорах всплывают свежие идеи, которые пригодятся для новых решений, меняющих представление об обычных бейджах.

Одна команда «вырвалась» из ограниченного размера бумаги и разработала футболки, на которых информация о владельце была напечатана как текстом, так и картинками: место жительства, любимый вид спорта, музыкальная группа, состав семьи. В результате понятие «бейдж» еще более расширилось. Вместо того чтобы носить крошечные карточки на одежде, они саму одежду сделали своеобразной визитной карточкой, снабдив множеством тем для обсуждения.

Другая команда поняла, что при знакомстве с новым человеком бывает полезно узнавать о нем важную информацию по мере необходимости — это поможет избежать неловких пауз в разговоре. Они сделали вариант наушника, тихонько сообщающего сведения о собеседнике. С его помощью можно незаметно узнать, как правильно произносится имя визави, место его работы, имена общих друзей.

Еще одна группа осознала, что для облегчения полноценной коммуникации намного важнее знать, что люди чувствуют, а не собирать о них данные. Они разработали набор разноцветных браслетов, каждый из которых обозначал определенное настроение. К примеру, зеленый — веселье, голубой — меланхолию, красный — стресс, а лиловый — удачливость. Сочетая ленточки разных цветов, можно быстро донести до окружающих широкий спектр эмоций и облегчить знакомство.

Эта задача указывает на один важный момент: возмож­ности для творческого решения проблем есть в любой си­туа­ции. В этом мире вдохновить на неординарную идею может все — даже обычный бейдж. Осмотрите свой офис, учебную аудиторию, спальню или задний дворик — все, что вы видите, годится для внедрения новшеств.

Творчество — неисчерпаемый возобновляемый ресурс, которым можно пользоваться в любое время. В детстве мы непроизвольно опираемся на воображение и любопытство в попытках осмыслить сложный окружающий мир. Мы экспериментируем абсолютно со всем: бросаем предметы, чтобы увидеть, как далеко они долетят; стучим по ним, чтобы узнать, какие звуки они издают; трогаем все вещи, до которых можем дотянуться, чтобы определить, каковы они на ощупь. На кухне мы смешиваем случайные ингредиенты, чтобы испытать новые вкусовые ощущения, устраиваем игры с друзьями и пытаемся вообразить жизнь на других планетах. По сути, у нас есть и способности, и уверенность; и взрослые поощряют творческие порывы, создавая среду, подогревающую наше воображение.

Считается, что, становясь взрослыми, мы должны быть серьезными, упорно трудиться и быть «продуктивными». Все больше и больше внимания уделяем планированию и подготовке к будущему, чем экспериментам и исследованиям в настоящем. Пространства, в которых мы работаем, отражают эти новые приоритеты. При таком внешнем давлении и способе обмена сообщениями мы парализуем работу естественного любопытства

и творческого потенциала, поскольку силимся донести то, чего от нас ждут. Мы отказываемся от игры и сосредоточиваемся на производстве, меняем воображение на претворение в жизнь. Трансформируется наше отношение — и увядают творческие способности, потому что мы учимся осуждать чужие идеи и упускать новые свои.

Хорошая новость: наш мозг создан для креативного решения проблем, и природную изобретательность как вы­явить, так и усилить довольно легко. За миллионы лет из небольшого скопления нервных клеток с ограниченной функциональностью он развился в сказочно сложный орган, идеально подходящий для внедрения инновационных идей. Этот высокоразвитый мозг постоянно оценивает меня­ющиеся условия среды, смешивая и сопоставляя ответы, подгоняя их под ситуации. Каждое предложение, которое мы произносим, уникально; каждый разговор отличается от другого; каждое решение мы принимаем согласно собственной воле. Возможность придумывать множество новых ответов на вопросы окружающего мира — постоянное напоминание: мы рождены изобретательными.

Лауреат Нобелевской премии нейробиолог Эрик Кандель говорит, что мозг — это творческая машина5. Похоже, количество и качество идей управляется лобными долями, расположенными сразу за лобной костью. Предварительная фаза исследования, проведенного Чарльзом Лимбом из Университета Джонса Хопкинса, показывает: когда вы творите, отвечающие за самоконтроль части мозга в буквальном смысле отключаются. Лимб изучал мозговую деятельность джазовых и рэп-музыкантов с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии, измеряющей метаболическую активность в различных областях мозга. Помес­тив испытуемых в сканер, исследователь просил каждого сочинить небольшую импровизацию. Во время исполнения этих мелодий серьезным образом снижалась активность участка лобных долей6, который, как полагают, ответствен за принятие решений. Это означает, что во время творческого процесса мозг прекращает обычное подавление новых идей. Для большинства видов деятельности важен высокий уровень самоконтроля, поэтому вы не произносите все, что приходит вам в голову, и не делаете все, о чем думаете. Но при генерации идей эта функция только мешает. Творческие личности, по-видимому, владеют искусством ее отключения, позволяя идеям течь более плавно и давая волю воображению.

Часть названия этой книги — inGenius — отражает то, что внутри каждого из нас томится творческий гений, ожидающий высвобождения. Слово «гениальный» происходит от латинского термина ingenium, который буквально переводится как «естественная способность» или «врожденный талант». На протяжении веков люди сомневаются в своих природных дарованиях и находятся в постоянном поиске источника вдохновения. Жители Древней Греции верили в богинь, называемых музами, которые вдохновляли их на создание шедевров литературы и искусства; греки также поклонялись их предназначению7. Нам известны обращения к музе знаменитого Уильяма Шекспира: он взывал к ней, создавая сонеты8. Идеи часто приходят с вдохновением, и, конечно, просить о нем музу имело смысл. Тем не менее сейчас мы знаем, что развитие врожденной изобретательности пол­ностью зависит от нас самих.

Люди издавна пытались понять, можно ли научить или научиться креативности. Таланты и способности считаются чем-то зафиксированным и не поддающимся изменению, как цвет глаз. Многие думают, что они не творческие личности и развить способность генерировать оригинальные идеи невозможно. Нет ничего, с чем я была бы более несог­ласна. Существует конкретный набор методов и факторов окружающей среды, которые могут быть использованы для развития воображения, и, разумеется, творческий потенциал возрастет за счет оптимизации этих переменных. К сожалению, подобные инструменты редко бывают формализованы. В результате большинству творчество кажется магией, а не естественным результатом четкого сочетания процессов и условий.