Разве я не хорошенькая?

Мэримонт Лесли

Ну ничего, по крайней мере, он будет смеяться последним. Посмотрим, какова будет ее способность к притворству в течение следующего месяца. Потому что он собирался дать себе — и ей тоже — один месяц.

Его рот начал кривиться в жутковатой ухмылке, когда он представил все то, что ждет их обоих. Придется ей постараться, чтобы сделать вид, будто она наслаждается, как и подобает алчному, корыстному существу.

— Ты не собираешься разводиться с ней? — спросил Вудроу с нескрываемым изумлением в голосе.

Реймонд отодвинул второй бокал

виски — опьянение никак не подходило к его нынешним планам — и повернулся к кузену.

— Нет, — ответил он угрожающе-спокойным голосом. — Пока еще нет. Но ты можешь не волноваться: ребенка не будет. — Не только Жаклин умеет лгать и обманывать.

Вудроу нахмурился, глядя на мрачное лицо перед собой.

— Не знаю даже, кого больше жалеть, тебя или Жаклин.

— О, на твоем месте я не стал бы тратить на нее благородное сострадание.

— Но ты ведь не сделаешь ничего глупого, правда, Реймонд?

— Глупого?

— Ну да, глупого. Например, не придушишь ее, занимаясь любовью?

Реймонд холодно рассмеялся.

— Неужели ты и правда думаешь, что я готов отправиться за решетку из-за этой маленькой шлюшки? Будь спокоен. Моя месть, какой бы она ни была, никогда не перейдет дозволенные законом рамки. Я могу держать себя в руках. — Реймонд слез с высокого табурета и опустил тяжелую ладонь на плечо кузена. Он хотел сделать этакий уверенный жест, но обнаружил, что нуждается в опоре — ноги плохо повиновались ему. — Не тревожься за меня, Вудроу. Я переживу это. Что ты собираешься делать завтра?

— Завтра? Ммм… завтра я собирался поехать на скачки.

Реймонда удивил ответ кузена. Раньше ему приходилось буквально силком тащить его на ипподром, когда приходила охота поразвлечься.

— Но ты же не любишь, скачки.

— Да, но Мадур выставляет несколько своих лошадок и считает, что у них неплохие шансы. Не худшее времяпрепровождение в воскресный день, — немного уныло пояснил Вудроу. — А что?

— Я хотел заскочить к тебе и забрать отчет и пленки… Слушай, может, ты сам забросишь их мне по пути на ипподром?

— Не уверен, что это хорошая идея, по крайней мере, пока ты немного не успокоишься.

— Я в высшей степени спокоен, — отрезал Реймонд. — Завези их, ладно?

Вудроу вздохнул, потом неохотно согласился.

— Ладно.

— И если встретишься с Жаклин, когда заглянешь ко мне, постарайся сделать вид, что она тебе нравится. Используй хоть каплю своего природного обаяния.

Вудроу пожал плечами.

— Если ты настаиваешь…

— Да, настаиваю. А теперь мне пора. Возможно, Жаклин дожидается моего возвращения в лучших традициях преданной жены… Не хотелось бы, чтобы ее старания пропали даром.

Его кузен снова нахмурился.

— Послушай, Реймонд Кармайкл, мне не нравится, как ты ведешь себя. Это не ты. Временами тебе случается бывать несколько самодовольным и напыщенным, но в основном ты отличный парень, а это о многом говорит, если учесть, что ты миллионер и крутой бизнесмен. Да, ты расстроен, ужасно

расстроен и имеешь на это полное право. Но ты не в состоянии сейчас как следует думать.

Реймонд горько рассмеялся. Сердце лежало в груди как большой холодный камень.

— Я сейчас думаю намного лучше и яснее, чем в последние несколько месяцев.

— Возможно, ты и прав. Но вот твой план действий совершенно неверный. Месть никогда и никому не приносит ничего хорошего. Это не только разрушительное, но и крайне саморазрушительное чувство. Поверь мне. Я знаю, что говорю. Просто избавься от нее, и все.

— О, именно это я и намерен сделать… в конце концов. Увидимся завтра.

Вудроу с сожалением смотрел, как его любимый кузен вышел из бара. Что же он наделал? Нельзя было будить спящих собак. А он своим заявлением не только разбудил, но и спустил с цепи злобных псов мести. Кто знает, чем все это закончится?

Ничем хорошим, это уж наверняка.

Он застонал, повернулся обратно к стойке и допил оставленное Реймондом виски.

— Налейте мне еще, пожалуйста, — попросил он бармена. — Но не виски. Водки. Безо льда.

Он мог позволить себе напиться. Субботним вечером он почти всегда отправлялся домой на такси, домой, в пустую квартиру, в пустую постель…

И все же лучше это, чем возвращаться домой к такой жене, как Жаклин.

Или нет?

Вудроу оглянулся по сторонам и заметил в противоположном углу ослепительную рыжеволосую даму лет тридцати. Он улыбнулся ей, и она ответила той улыбкой, которой женщины веками улыбаются мужчинам. Она не была проституткой — выглядела слишком добропорядочной для этого занятия, — но определенно не отказалась бы приятно провести время.

И им не придется далеко ходить. В отеле «Мариотт» найдется достаточно свободных номеров. Март не туристический сезон, а большинство приехавших по делам бизнесменов улетели домой еще в пятницу.

Вудроу останавливало только одно. Уверенность, что ночь, проведенная в постели с красивой рыжеволосой женщиной, не поможет победить терзающее его горькое разочарование. Только одна женщина могла принести ему удовлетворение. А она совершенно очевидно не ответит «да», даже если он и решится предложить ей разделить его одинокое ложе.

Вероника Арбор презирала его почти так же, как и он ее. Вудроу никак не мог понять, почему так отчаянно хочет ее. Это было какое-то наваждение. Болезненное наваждение.

Может быть…

Он еще раз взглянул на женщину в другом углу бара. Она чем-то напоминала ему Жаклин. А мужчина в его положении не может ложиться в постель с кем попало. Достаточно уже он совершил глупостей. Больше таких ошибок Вуд-роу Стреннинг не сделает.

Знакомство с такими женщинами всегда ведут к неприятностям. Вудроу сразу понял, что Жаклин — источник крупных неприятностей, стоило ему увидеть ее в первый раз. Какой же Рей глупец, раз, женился на ней! Но, в конце концов, влюбленные часто совершают невозможные глупости.