Разведбат
Шрифт:
В 1990 году 84-й отдельный разведывательный батальон был выведен из Чехии в Россию и вошёл в состав 3-й Висленской мотострелковой дивизии 22-й гвардейской Кенигсбергской Краснознаменной общевойсковой армии. Батальон дислоцировался в городе Дзержинске Нижегородской области.
Слово — одному из ветеранов части…
Юрий Трубин, полковник в отставке, кавалер ордена Мужества:
— В 84-м отдельном разведывательном батальоне я начал служить в 1988 году, за 11 лет прошёл путь от командира разведвзвода до заместителя командира батальона. С 2005 по ноябрь 2006-го — служил
В декабре 1994-го, когда начались бои в Чечне, в батальоне была введена повышенная боевая готовность, подразделения находились на усилении охраны военных объектов (складов оружия, баз хранения) и в это же время пришла первая разнарядка на личный состав разведбата для отправки в Чечню.
Первыми откомандированными среди офицеров были майор Иван Бобров, зам. комбата по тылу, старший лейтенант Владимир Жигаленков, зам. командира роты радиоэлектронной разведки по воспитательной работе, лейтенант Андрей Дианов, командир взвода разведывательной десантной роты. Они участвовали в новогоднем штурме Грозного и вернулись в батальон весной 1995-го года. Ездили в командировки в Чечню и солдаты. Они честно выполнили свой долг, многие были награждены боевыми медалями. В январе 95-го в составе 245-го мотострелкового полка старшиной разведроты уехал в Чечню прапорщик Андрей Белоногов, он прошёл с полком до Шатоя, награждён медалями «За отвагу» и Суворова.
Каждый месяц в Чечню из батальона убывали офицеры и прапорщики. Одним из них был зам. командира батальона по воспитательной работе майор Валерий Юрьевич Косарев. В батальон он прибыл из Закавказья в 1993 году, вместе с ним прибыли старший лейтенант Сергей Антонов, Александр Шленсков, Володя Жигаленков — он воевал в разведроте 245-го мотострелкового полка, после ранения вернулся в батальон летом 95-го года. Имеет награды.
Майор Валерий Юрьевич Косарев мало походил на замполита. Это был совершенно не кабинетный замполит. По своему духу и характеру он был больше командиром. С первых дней службы он стремился на полевые занятия, стрельбы, вождение. Именно эти его качества вызывали огромное уважение к новому офицеру.
Он был назначен куратором разведывательной десантной роты (я был её командиром) и наше взаимное общение стало еще более тесным. Любой командир скажет, что нет ничего хуже, когда на стрельбах, вождении «висит» у тебя на шее какой-нибудь контролёр или проверяющий. С Косаревым было по-другому: он никогда не вмешивался в ход занятий. Мы могли поспорить и наорать друг на друга, но на занятиях — никогда. Он был в роли обучаемого, а иногда становился руководителем учебной точки и проверял занятие под моим руководством, и ничего зазорного в этом не видел, и объяснял бойцам, что хочет сам разобраться и понять сущность процесса подготовки разведчика-десантника. У него был не просто опыт службы, а боевой опыт службы в Закавказье. Валерий Юрьевич выезжал с ротой на прыжки в Чучково и учился, как боец, и прыгал с парашютом. Мне казалось, что он спешил жить, спешил всё успеть.
— В январе 95-го он практически каждую неделю писал рапорта откомандировать его в Чечню, а в общении со мной говорил: «Юра, понимаешь, не могу отправлять вас туда, рассказывать сказки про всё хорошее, когда сам там не был. Совесть мучает, когда людей отправляю. Надо мне туда, очень надо!» И, наверное, с десятой попытки он добился командировки в состав 166-й отдельной мотострелковой бригады, пропагандистом бригады. Но это был не тот человек, чтобы на войне быть в тылу, и я не удивился, что он был назначен начальником разведки бригады. Вместе с ним уехал в Чечню из батальона и старший лейтенант Андрей Бирюков. А через неделю прибыл в бригаду и я, был назначен старшим помощником
Разведка бригады была поделена на два разведотряда, одним командовал майор Косарев, вторым — я. Мы выполняли специально-боевые задачи в районах Белготоя, Мескерт-Юрта, Автуры, Сержень-Юрта, Шали, Старые и Новые Атаги, Чечен-аул, в Шатойском и Веденском ущельях.
— 4 ноября 1995-го года отряд возвращался после выполнения задач в районе Мескерт-Юрта и при выходе на трассу Грозный — Шали головной дозор доложил, что наблюдает четыре автомашины — «Нива», «Волга» и две «Жигули». Эти машины находились в разработке, т. к. неоднократно были замечены в местах подрывов наших колонн.
Мы блокировали колонну в районе цементного завода, из машин вылезли боевики в готовности открыть огонь, но мы их упредили и без выстрелов заставили сдать оружие. Из «Волги» вышел седой мужчина в камуфляже. Это был Масхадов. Он предъявил мандат уполномоченного для ведения переговоров. Но у нас не было никакой информации о том, что будут переговоры. Мы чётко знали, что Масхадов — начальник главного штаба Вооруженных Сил Ичкерии, а значит — враг.
Я доложил по рации в бригаду, что задержал Масхадова. Решения ждал долго. Стоим друг против друга — тишина была гробовая, слышно комара за десять метров…
Далее стоит процитировать документ:
Из выступления начальника разведки Сухопутных войск генерал-лейтенанта Скрябина на научной конференции в общевойсковой академии ВС РФ:
«В этот период вновь отличились разведчики 166-й отдельной мотострелковой бригады. Осуществляя досмотровые действия на блокпосту в районе цементного завода, разведывательный дозор остановил четыре автомашины. Действуя четко и стремительно, разведчики разоружили и захватили дудаевцев. Среди пленных оказался и начальник главного штаба ВС Чеченской республики Ичкерии Аслан Масхадов. Однако после доклада в штаб ОГВ на Ханкалу был получен категорический приказ командования вернуть задержанным документы, оружие, автомобили и отпустить. Подобные случаи не могли расцениваться разведчиками иначе, как предательство».
Юрий Трубин:
— Я, как, наверное, и все в отряде, получив такой приказ, злой был на весь белый свет. А в бригаду вернулся с чувством, что мне в душу очень сильно нагадили.
— 13 декабря 95-го, в пятницу, я готовился к выходу на задание, но вдруг получил приказ не выходить. Комбриг полковник Цыганков решил дать мне передохнуть. Но немного позже меня всё же вызвали на ЦБУ (центр боевого управления — авт.) бригады и я получил приказ сопровождать в Шатой колонну 245-го полка с хлебом, т. к. пришла информация, что с гор пришла банда в район Старые Атаги, а у колонны своего боевого охранения не было.
Я решил весь отряд не выводить, а взять три боевых машины, и вышел на сопровождение колонны. Уже трогаясь из расположения бригады, увидел двоих человек, бегущих ко мне. Это были майор Косарев и его радист Алик Хакимов. Это сейчас я понимаю: они же бежали на встречу со смертью… Валерий Юрьевич решил пойти со мной: «Давно в горах не был».
Колонну сопроводили без проблем и на обратном пути, на 30-м блокпосту, нам передали информацию, что в район Новые Атаги вышла банда численностью 15–20 человек и организует свой блокпост на окраине этого села. Решение было принято: пока они не закрепились — атаковать и уничтожить. Прикрывшись ГАЗ-53, шедшей в село, мы ворвались на блокпост. Практически одновременно открыли огонь мы и боевики. Уже много позже нашел доказательства: это была засада, нас подставили.