Разведбат
Шрифт:
Кстати, управление группировки, которое обычно по незнанию называют штабом, состоит из штаба группировки, отделов родов войск и служб, штаба ракетных войск и артиллерии, подразделений обеспечения. Когда говорят штаб группировки, то подразумеваются прежде всего оперативный, разведывательный отделы, от которых зависит постановка задач разведки. Текучестью кадров они не страдали, все были практически на постоянной основе, временных людей ни в разведывательном отделе, ни в оперативном отделе не было, да и не могло быть по определению. Задачи разведки формулировали офицеры разведывательного отдела, которые знали, каково командиру группы всё это реализовать.
18.10.99 г.: российские войска
«19 октября батальон в полном составе совершил передислокацию к отметке 572,3 (0209) на Сунженском хребте.
В 11:00 21 октября заместителем командующего ГВ «Запад» была поставлена задача провести разведку отметки 583,2 (0211). При подходе к высоте обнаружен опорный пункт боевиков. Вторая разведрота была обстреляна из стрелкового оружия и миномётов. Открыв ответный огонь, рота вышла на отметку 583,2 и заняла на ней круговую оборону. Утром 22 октября было обнаружено, что противник оставил занимаемые опорные позиции и отошёл в восточном направлении».
Александр Куклев, начальник разведки дивизии, подполковник:
— Реально всё было так. Накануне, 18-го октября майор Паков с дозором прибыл на высоту 568,4, где был сосредоточен передовой отряд дивизии оперативного назначения внутренних войск. Обстановка нервозная: рядом работал снайпер, двоих пацанов уложил шутя, позже нашли его огневую позицию. По всем признакам снайпером была женщина.
19-го батальон сосредоточился на указанной высоте, ВВ-шники на радостях нам оставили немного водки, пожелали удачи и откланялись. Начали размещаться на месте. Прибывает генерал Вербицкий. Только что назначен на должность заместителя командующего армией, и сразу — в бой. Выслушал доклад по обстановке и приказал занять высоту 572,3. Мы ему намекнули, что не резон без вертушек и хотя бы миномётов туда соваться. Настоял всё-таки. Беру взвод, выстраиваю в боевую линию. Даю команду «Вперёд!». Огонь ведём на ходу из всех стволов. Запустил обходящую группу с южного склона. Докладывают — высота никем не занята. Слава богу, расслабились, осматриваемся на месте. И тут началось. Миномёт, зараза! 120-миллиметровый. Все попадали, к этому времени Вербицкий подтянулся, мы как ужи на сковородке мечемся по этой высотке. Собрали всех, нашли укрытие.
Наблюдаем опорный пункт «духовский» на отметке 583, 2. Дальность — 1700–2000 метров. А у нас нечем достать, кроме 30-мм пушки БМП. Впустую по брустверам бить. — «Ну, и?» — «А что, ну и? Закрепляйтесь». Роту Хамитова поставили в оборону, организовали наблюдение. Через пару дней подошли «Крокодилы» (вертолёты — авт.), наваляли без нашей помощи «духам», те и отошли. После занятия высоты подобрали плиту от 120 мм, «КамАЗ», на котором стоял миномёт, притащили в батальон на запчасти. Место для опорного пункта «духами» выбрано удачно, перекрывает четыре направления, высота господствующая, видно всё в округе. «Духи» с неё ушли, видимо, из соображений целесообразности: много войск вокруг подходило.
Но они никуда не делись. Просто спустились к себе домой в Серноводск. Также было и на Сунженском хребте, когда попал в засаду и был расстрелян разведдозор 245-го полка. Те боевики были из Наурской.
…21 октября 2-я разведрота, имея задачу захватить высоту с отметкой 583,2, на отметке 508,7 обнаружила опорный пункт противника. Бронегруппа под командованием майора Пакова зашла в тыл противника и огнём из БМП-2 уничтожила его опорный пункт. Лично майор Паков выстрелом из ПТУРа уничтожил автомашину «Нива» с боевиками, которые пытались скрыться.
…24 октября старший лейтенант Вячеслав Тепляков командовал бронегруппой из трех БРДМ. В ходе движения бронегруппа была обстреляна противником с господствующей высоты. Бронегруппа вышла во фланг противника и обстреляла его позиции кинжальным огнём и тем самым обеспечила безопасный
…Вечером 25 октября старший лейтенант Вячеслав Тепляков на двух БТР был отправлен на поиск трёх групп спецназа, которые в 20 часов попали в засаду. Один БТР выстрелом из гранатомёта противника был повреждён. На второй машине старший лейтенант Тепляков занял позиции, подавил огневые точки противника и обеспечил выход спецназа из боя.
В эти дни, когда войска быстро продвигались на Грозный — с запада и с востока — боевики наносили короткие, но сильные удары по колоннам и расположению наших войск. Но и движение по казалось бы уже занятой или пока ещё нейтральной территории всегда было сопряжено со смертельным риском…
Евгений Лобанов, командир автомобильного отделения взвода материального обеспечения, старшина:
— Рейс-два, может быть, боялся, а потом перестал. Не любил я ездить в колонне, когда мне давали в сопровождение БТР или БМП — они часто ломались, то колёса у них летят, то гусеницы. У водителей-срочников то двигатель заклинит, то закипит, то зашипит… Они меня тормозили. А стоять на дороге нельзя. Возил всё, что скажут — боеприпасы, вооружение, обмундирование, картошку, колбасу, одеяла, подушки…
Один я быстрей добирался. Конечно, в любую секунду с обочины могли и обстрелять, но старался об этом не думать. Надеялся на себя и машину, она у меня не ломалась. У меня «Урал» шёл — сотню километров в час. Больше скорость — меньше залётов. Дмитрий Иванович Горелов со мной сначала боялся ездить, а потом — подушку под голову и спит. Смотрю, в первые дни — тащит пуховые подушки. — «Зачем?» — «А их пуля не пробивает». Попробовали — ещё как пробивает.
Сергей Тиняков, командир взвода роты радиоэлектронной разведки, старший лейтенант:
— Алхан-Кала, только что прошёл бой, с танками, много было погибших, танки сгоревшие стояли. Едем с майором Цигельным, по карте. «Олег, — говорю ему, — если по карте ехать, мы поворот на батальон проскочили! Уже на Грозный едем! Смотри!» — «Я здесь был, всё здесь знаю!». А с нами было две «Шишиги» (ГАЗ-66 — авт.), ЗИЛ и МТЛБ-у. Нам с блокпоста пехота машет: «Стой!», мы проезжаем мимо. Вдруг вижу — метрах в 300–400 — боевики! Успели развернуть колонну на месте. Нас могли запросто перестрелять, если бы вовремя их не заметили. Приехали в батальон нормально.
Однажды батальон двигался колонной, в это время один из наших постов радиоразведки обнаружил активную работу радиостанции противника на маршруте движения колонны. Быстро передали информацию нашему комбату, а то бы колонна попала в засаду. Практически спасли батальон. Но это было скорей всего исключение из правил, так как мы подчинялись напрямую ЦБУ.
Сергей Ахмедов, прапорщик:
— У нас была острая нехватка воды, а в октябре ещё стояла страшная жара. Не было возможности не то, что умыться, не на чем пищу готовить. Ездили за водой по два-три раза в день, надо же было кормить триста человек, да умыться каждому.
Комбат вызвал меня, открыл карту, ткнул: «Вот видишь водохранилище? Едешь туда — набираешь воды». А мы только пересекли границу, где-то неделя прошла. Дал мне БРМ для прикрытия, четверых бойцов. Прицепили бочку к машине, на 1200 литров, и поехали. Сначала в какое-то село заехали, думали там воды наберём. Село пустое, вообще никого нет. Только животные по улице бегают, все дома нараспашку. Тишина такая зловещая… Стали искать воду. В колодце два ведра черпанёшь, и всё, вода идёт чёрная, как из канализации. Поехали на водохранилище. Долго ехали, кружили. По карте — километров 15–20, а мы кружили полдня. Нашли одну кошару, спрашиваем жителей: «А где здесь водохранилище?» — «Да оно высохло ещё лет пять назад!». А на карте есть… Развернулись, стали ездить по деревням, в колодцах воду собирать. Полбочки начерпали и всё. Обед кое-как сварили.