Разведчик с Острова Мечты
Шрифт:
Продолжая осматриваться, юноша приметил неподалеку маленькую рощицу, в которой собралось человек десять-двенадцать. Держались они врозь, одеты были по-разному, но нервничали одинаково. Чтобы не торчать под моросящим дождем, Шагалан двинулся к ним. Люди и впрямь казались незнакомыми друг другу, новичка встретили настороженно, хотя и без враждебности. Кинув плащ на землю под раскидистым деревом, разведчик улегся сверху. Среди постояльцев рощи обнаружились и женщины, и дети, и седые старцы. Через минуту прерванные было разговоры возобновились, в результате юноша быстро определил, что очутился в обществе товарищей по несчастью — таких же странников без необходимых для путешествий бумаг. Труднее было понять, на что горемыки рассчитывают. Любой рьяный стражник мог в любой момент учинить здесь форменный погром. Вдоволь наслушавшись историй
— Извините, уважаемый. Не в курсе, случаем, с чего вдруг стража лютует?
Мужик покосился с подозрением, но, помедлив, ответил:
— Известно с чего. Все из-за поимки старика Сегеша.
— Так его взаправду поймали? — нарочито удивился юноша.
— Истинно так. Третьего дня по городу возили в телеге, показывали народу, чтоб никто не сомневался. Ну, а под то, знамо дело, и войску нагнали видимо-невидимо. Караулы, вишь, удвоили, офицеров ихних из тепленьких постелек в дождь выставили. Вот и звереют.
— И даже за деньги не пройти?
— Какое там! Это раньше, парень, просто: гони монету и езжай гоголем, а ныне… Что внутрь, что назад на тракт не отпустят, во!
— И куда ж тогда? — насторожился Шагалан.
— Известно куда. Высекут до потери чувств, а ежели заподозрят серьезное… тогда, считай, пропал. Солнце сесть не успеет, как будешь болтаться в петле. А заподозрить им каждого ничего не стоит.
— Неужели сразу и вешать?
— Угу. Вон там, в сторонке, чуешь, плоды на суку качаются? Ни суда, ни острога, все тут на месте и закончится.
— Веселенькое положение… И чего же делать? Чего ждать?
Мужик вздохнул:
— Чуда ждать. Может, Тайна Заступница поддержит в напасти. А нет — придется мне вторую ночь в поле терпеть. В городе семья, дети, все равно рано или поздно пробираться. Авось волк не задерет, тать не зарежет, стражник не сцапает. Крепись да молись — сие наша, парень, тяжкая доля.
Ночевать здесь Шагалан, безусловно, не планировал, однако задача и впрямь попалась непростая. Пока стража начеку, проскочить мимо нее сложно. И с боем не прорвешься — за мостом у ворот еще несколько человек: захлопнут створки, и стучись потом хоть лбом. Подорожная, так славно пособившая с фригольдерами, и сейчас за пазухой, но вторично испытывать судьбу не тянуло. Злополучный купчина, вероятно, уже доковылял до Галаги, и если не кормил ворон как отловленный бродяга, то наверняка поднял тревогу. Тогда заветная бумага грозила оказаться пропуском на виселицу. Надежда на то, что рвение стражи вдруг ни с того ни с сего закончится, сменившись обычной алчностью, отсутствовала. Оставался потаенный путь — в темноте переправляться через реку вплавь и затем перелезать частокол. Радость не великая, но больше ничего не придумывалось. Тут и мелонгов поблагодаришь, что старые каменные стены срыли, облегчили жизнь бедным разведчикам.
Однако, видно, не судьба была юноше в очередной раз искупаться в стылой осенней водице. То ли Святая Тайна снизошла к молитвам, то ли собравшиеся бедолаги дожидались именно такого чуда, но к мосту приблизился новый караван. Повозки встали, не доезжая сотни шагов, с передней слез крепкий невысокий мужчина, покрутил головой и прямиком двинулся к ним. В роще заволновались, зашушукались, вскочили. Подошедший был в дорогом черном с серебром кафтане, с серебряной же цепью на груди. Сразу чувствовался породистый, состоятельный купец, вот только выглядел он сейчас неважно: шикарный кафтан пропылен, вдобавок лопнул от подмышки до пояса, выпятив мясо голубой подкладки, цвет сапог полностью скрывался под слоем грязи, шапка не уцелела вовсе. У левого глаза незнакомца лиловел внушительный кровоподтек.
Вступив в рощу, купец остановился, нервно тиская рукоять висевшей на боку сабли, долго озирался, откашливался. Народ в молчании ждал.
— Короче, так, правоверные, — зазвучал надсаженный голос. — Есть три прописанных места, чьи хозяева уже отчитываются перед Создателем. Возьму тех, кто щедрее. Начинать с пяти грошей.
Люди зашумели, кто-то понуро отошел в сторону, остальные принялись наперебой торговаться. Пока Шагалан разбирался в происходящем, цена взмыла до девяти медяков.
— Сребреник! — Почувствовав, что торг затихает, юноша поднял руку.
Конкуренты осеклись, купец покосился, довольный:
— Славно, молодой господин. Видать, вас допекло, коли так в город тянет. Надо будет лишь
— И кто же их обидел? Уж не Большого ли Ааля удальцы?
При упоминании грозного имени купец скривился:
— Его, лиходея. Кому ж в этих краях еще шалить? Налетели нынче ночью, две телеги разграбили, людей побили. Сплошной убыток! Теперь хоть крохи вернуть. — В голосе купца сквозило уныние, однако пальцы исправно и резво пересчитывали полученные деньги.
— И часто приходится так местами торговать?
— Частенько. Здесь если не второй, то третий караван обязательно обдерут. И крови, мучители, давно не боятся.
В компании с купцом и двумя другими счастливчиками Шагалан присоединился к обозу. Где-то отыскали длинный рваный плащ, юноша закутался в него с головой поверх собственного. Подъехали к мосту. Стражники нудно переругивались с хозяином, листали бумаги, потом двинулись вдоль телег, просматривая каждую мелочь. Судя по раздраженным лицам, такая активная деятельность нравилась им не больше, чем путникам. Один из стражников попытался расспросить и Шагалана, но, пока тот мычал, старательно вспоминая купленное имя, на выручку пришел купец. Наконец придирки истощились, пошлина заплачена, и караван пополз на северный берег. Без проблем миновали распахнутые ворота. Прямо за ними кипела неугомонная толчея города.
Когда-то Галага была столицей Гердонезского королевства. Продолжалось это очень недолго, и много воды унесла с тех пор в море Гевси. Молодые и напористые западные города отвлекли на себя торговые потоки, Ринглеви увела столичный статус. Разгром Первого Восстания и драконовские дорожные репрессии мелонгов подрубили здесь жизнь еще сильнее. Кое-что повидавший Шагалан не мог этого не почувствовать. Правда, стояла осень, окрестные жители потянулись на ярмарки, и тесные улочки Галаги вмиг переполнились через край. Казалось, тут торгуют все. Гончары и ткачи, точильщики и бондари, кузнецы и ювелиры, водовозы и зеленщики сидели чуть ли не на плечах друг у друга. Все одновременно кричали, нахваливая товар и умудряясь не прерывать работы. Отовсюду стучали молотки, скрипели механизмы, звенели монеты. Ревела перепуганная скотина, ароматы щедро устилавшего дорогу навоза перемешивались с запахами бесценных заморских пряностей. Лотки с провизией ломились, хотя торговцев трудно было назвать счастливыми. Почти все из получаемого ныне заскорузлыми руками через неделю очутится в сундуках сеньоров. Справедливости ради надо заметить, что и там отдых монетам предстоит короткий — в назначенный день явится губернаторский чиновник, и с высокородного сеньора стребуют имперскую подать за его владения. Столь непривычный порядок превратился в еще одну занозу, тяготившую и раздражавшую благородное сословие. Худосочные крестьянские хозяйства, силком выпихнутые на рынок, тоже не имели от этого осязаемой пользы. Хорошо было одним варварам: теперь им не приходилось прочесывать в поисках денег все хибары по стране, поручив занятие землевладельцам. Пусть удрученные новой повинностью хозяева частенько выбивали из людей лишку себе в утешение, мелонги смотрели на такое сквозь пальцы, наказывая редко. Власть, как и повелось от века, свирепела лишь в одном случае — когда не получала вовремя положенных средств.
По рынку, захлестнувшему сейчас и окрестные проулки, Шагалан бродил довольно долго. Эта шумная сумятица, хоть и наблюдал он такое не впервые, оставалась диковинкой. Он, разменяв сребреник, мог ощутить себя богачом, властителем дум. К добротной одежде и тугому кошелю моментально потянулись десятки глаз. Встрепенувшиеся продавцы, перебивая друг друга, совали со всех сторон товар, заискивающе гнули шеи. Непривычно и забавно. Разведчик почти даром получил полдюжины огромных красных яблок. Обтерев одно из них об рукав, впился зубами в сладкую сочную мякоть, не останавливая блуждания по переполненным улицам. Под ногами путалась домашняя живность, изредка сквозь толпу продиралась телега, раздвигая всех к стенам, или проезжал богато одетый всадник. Как-то незаметно Шагалана вынесло к ратушной площади, сердцевине сегодняшнего торга. Здесь людское море вовсе сливалось в сплошной водоворот, бьющийся в берегах двух величественных древних зданий — собора и ратуши. Юноша не решился сразу нырять в эту стихию, нашел рядом крошечную харчевню, умостившуюся прямо на пологой крыше одного из домов. На удобной террасе удалось относительно спокойно перекусить, свысока разглядывая бурлящую площадь.