Разведчик
Шрифт:
Пришлых, кстати, исчезающее меньшинство в Колонии, это фактически изгои, но они занимают очень важное место в жизни Зелёного Города.
Пришлыми называют тех людей, кто попал в Мир после основного Прорыва.
Совет пришлых занимается проблемами «попаданцев»: находит им временное жильё, работу по профессии, а некоторых, по желанию и за очень большие деньги, отправляет обратно на Внешнюю Землю.
Как оказалось, связь между Миром Колоний и Внешней Землёй совсем не оборвалась. Между ними очень редко возникают порталы (их называют Проколы), совсем
Кроме никем не контролируемых Проколов, существуют ещё Проходы, которые контролируются людьми. Через них идёт торговля с Внешней Землёй. Каждая Колония: и Зелёный Город, и Фактории, и Южная Колония – имеет свой Проход и ведёт свои торговые дела с бывшей Родиной.
Проходы открываются раз в полгода, чаще нельзя, и потоки грузов через них идут небольшие – тонн на триста-четыреста. Больше тоже запрещено.
Но, когда открывали первые Проходы, об этом не знали. Через них из Внешней Земли в Мир Колоний сразу отправляли тысячи тонн товаров, и что-то пошло не так в системе Мироздания.
Через несколько месяцев после первого Прохода произошёл неконтролируемый Прокол. Целый жилой квартал вдруг обнаружил себя на территории, контролируемой Зелёным Городом. Ещё две тысячи человек перенеслись на территорию Факторий.
Когда во всём разобрались, стали тщательно следить за объёмом грузопотока. За равновесием между товарами, отправляемыми с Вешней Земли и обратно. Иначе в Мироздании опять происходило что-то необъяснимое и возникали неконтролируемые Проколы.
Из-за последних и из-за того, что на Внешнюю Землю стали попадать такие твари, о которых раньше там даже и не слышали, многие земные политики стали требовать совсем прекратить любое сообщение с Миром Колоний. Дескать, после этого и Проколы исчезнут. Это, конечно, глупость, Прорыв-то произошёл, когда никаких Проходов и вовсе не было.
Но в любом случае Проходы никто отменять не будет, потому что всё, что получают жители Колоний от Внешней Земли, покупается, и покупается задорого.
Органы диковинных зверей Мира, обладающие уникальными свойствами, редкие растения, эликсиры из них, уникальные минералы, источающие магию. Всё это невероятно обогащает земную науку, а заодно служит платой за предельно чистые нефтепродукты, запчасти, примитивную электронику, удобрения и антибиотики.
Смешно, сывороткой, полученной из органа какого-нибудь волка-выворотка, можно вылечить десятки людей от самых опасных болезней, вплоть до онкологических, а Колониям нужны антибиотики. Ну не может хороший маг качественно вылечить больше двух тяжелобольных, а свои исследования Колониям проводить невозможно – технологический уровень не тот.
Вот и колют больным рабочим и раненым солдатам антибиотики и кормят их белковыми батончиками.
Александр Михайлович Ахромеев в общей сложности прожил в Зелёном Городе девятнадцать лет. Через год после Прорыва у Виктории родилась Лика, ещё через год с небольшим – Виктор. А Александр за оставшиеся годы
Лика заметила, что брат загрустил, протянула руку и почесала его за ухом – так же, как недавно кота.
– Держись, Витя, шесть лет уже прошло.
– Да, я помню, почти шесть, – ответил он и сжал кулаки, как будто хотел с кем-то драться.
– А всё-таки вовремя ты вернулся, – Лика решила отвлечь брата, – а то у нас в городе болтать начинают разное.
– Что болтают? – резко спросил Виктор.
– Ну… Говорят, что коренные принижают в правах пришлых и что это несправедливо. Что надо объединиться с Внешней Землёй, и тогда всё будет хорошо.
– Не слушай кретинов и крыс, работать не хотят, так их заставят. Можешь мне поверить.
И, взглянув на неё, добавил:
– Не переживай, всё у нас будет хорошо.
Может быть, он сам в этот момент верил в то, что говорил.
Виктор Ахромеев
Солнце давно встало, но лучи не били прямо в окно, а падали откуда-то сбоку По ним я прикинул примерное положение солнца и определил время. Выходило часов одиннадцать или двенадцать. Точнее я определить не мог. Правильно говорил отец, тренироваться каждый день надо, иначе внутренние часы собьются, хотя зачем тогда он мне свои наручные часы подарил?
– Витя, проснулся? – послышалось из соседней комнаты.
– Ага, а сколько времени?
– Тридцать пять двенадцатого.
М-да, почти угадал.
Я поднялся с кровати, оделся и вышел на кухню. Лика стояла, запрокинув голову и сжав пальцами ноздри.
– Ты опять за своё? – недовольно спросил я.
– Ах-ха армм… ух, – она откашлялась, резко тряхнула головой и улыбнулась. – Ой, не нуди, это новые капли, без побочных эффектов, всё нормально, – отмахнулась она.
– Ага, а потом тебя опять к магу тащить, память чистить.
– Да не ворчи ты, такого больше не повторится. Честное слово, – сказала Лика, а в глазах у неё уже горели огоньки, движения стали резкими, порывистыми.
– Ну-ну, – не хотелось мне с ней спорить сегодня.
Лика взяла чайник с кухонной плиты, потом достала с полки банку кофе, здешнего, не земного, и упаковку рафинада. Насыпала в чашку кофе, налила кипятка, распечатала сахар, протянула руку к упаковке. Два сахарных кубика зашевелились и прыгнули ей на ладонь.
Лика самодовольно посмотрела на меня.
– Вот это да, я поражён, теперь я тебя боюсь. Можешь идти в профсоюз магов, заменять миномётный дивизион. Только кофе сначала мне налей, чародейка, – попросил я.
– Раз мы такие скептики, сегодня обойдёшься без кофе. Тем более смотри сюда.
– Чего там? – спросил я, наблюдая за ней.
Она достала из-под стола белый пластиковый пакет и вытащила из него две консервные банки и одну маленькую канистру, литра на четыре.
– Нектарины, – прочитал я на одной банке, на которой были нарисованы жёлтые дольки каких-то неизвестных фруктов.