Разведчик

Мамонтов Павел Александрович

– И акустика там дерьмовая, – уверенно заявила Лика.

– Ну не знаю, наши ребята приходили. Гоше и Кате понравилось. Тем более тут зал больше, чем в «Спирали», – возразила Аглая.

– Вот пусть Гоша и Катя здесь и поют. Что сказал наш звуковик?

– Ты же знаешь, он еще в больнице.

– Вот, когда он выйдет, тогда придёт и скажет, что акустика здесь дерьмо.

Я слушал остывающую перепалку – на улице похолодало, и одновременно «держал» окрестности по привычке. Вдруг на другой стороне улицы мне на глаза попалась одинокая тщедушная фигура

человека в бежевой куртке. На шее у него висел красивый небольшой кулон – два камня, синий и красный, соединённые вместе.

– Девушки, я отойду, тут недалеко. Ладно?

Девушки особого внимания мне не уделили.

– Привет, Гаврик, – сказал я одинокому магу, переминавшемуся с ноги на ногу. – Трудно было меня найти?

– Да нет. Борисова уже давно искала свободное помещение для оперы, а я тебе как раз позвонил. Ты не отвечаешь. В общем, дальше дело техники.

– Разговор есть?

– Да.

– Проблемы? – подошла обеспокоенная Лика, у нее за спиной маячила Аглая, интересно ведь.

– Ну что вы, что вы, – вежливо ответил Гаврик и грустно улыбнулся, впрочем, у него все улыбки выходили грустными.

– Лика, мы тогда отойдём недалеко, пообщаемся, я рядом маленькую кафешку знаю. А вы тут пока сами поговорите. Через полчаса я подойду. Ладно?

– Ладно! – недовольно буркнула сестра и отвернулась.

А я повёл Гаврика за собой, сначала прямо, потом налево, и через два квартала оказались у занюханного пивняка.

Вошли, встали за столиком.

– Два пива и закусить чего-нибудь, – сказал я толстой официантке.

Народ в пивнушке старался на нас не смотреть, «стечкин», топорщащийся из расстегнутой куртки, отбивал всякое любопытство.

Официантка принесла две кружки пива и тарелку солёных сухариков. Я залпом выпил пиво, как всегда, вообще, редко пью больше одной кружки. Кинул в рот пару сухариков.

– Теперь говори, – обратился я к Гаврику.

Маг взял свою кружку, чуть-чуть отпил, сморщился, поставил обратно.

– Ты ведь знаешь, после недавних событий вся наша группа приобрела определенную известность и, соответственно, привлекла к себе внимание власть имущих.

– Это плохо?

– В некотором смысле да. Фигура, когда вдруг становится весомой на доске, всегда привлекает к себе ряд ударов.

– И кто же по нам будет бить?

– Бить по тебе будут другие, – маг усмехнулся, – а тобой будут играть. Ты знаешь: после подавления бунта в нашем городе возникли две крупные эээ… партии?

– Военные и маги?

– Да. Так вот, обе группировки будут стараться приобрести преимущество друг над другом. Перетягивать на свою сторону любые мало-мальски весомые эээ… фигуры. Но это будет нелегко, учитывая, насколько тесно переплетены между собой эти две структуры. Но такие попытки будут. Что касается меня, то…

– Гавриил, – я сжал его руку, – мы одна боевая единица, неделимая группа. Я ваш командир, и мне плевать на интриги в Администрации, никого никуда я разделять не буду и не позволю никому этого делать.

– Спасибо, командир, –

Гаврик улыбнулся, – именно это я от тебя и хотел услышать. Понимаешь, ни к чему сейчас все эти разборки. Они всегда ни к чему, но всё-таки. Ты понимаешь, – маг задумался, – бунт этот все прошляпили. Никто ничего не заметил, даже ещё разведчиков на запад отправили, диверсантов искать.

– Всё-таки отправили? – удивился я.

– А почему, ты думаешь, Илларионыч застрелился? Это его прокол. Его бы и так сожрали, так что лучше было самому уйти. Но не в этом дело.

– А в чём?

– Понимаешь, – маг неопределённо взмахнул кистью, – заваривается что-то нехорошее.

– Это я понял.

– Нет, война с Колониями эта не нужна тоже. Я патриот, и всё-таки лучше уж мы, чем Фактории, но не пришло время, чтобы объединять весь Мир Колоний. Как-то началось всё уж слишком неожиданно и… – Гаврик замолчал.

– Ну говори уже, – не вытерпел я.

– Кто-то за этим стоит.

– Внешняя Земля?

– Нет, Витя, как бы странно это ни звучало, но мне кажется, что Внешняя Земля всего лишь такая же фигура на доске, как и мы.

– Ничего себе! Тогда кто? – В голове завертелись мысли, неопределённые, нехорошие.

– Не знаю. Но думаю: это как-то связано с магией обоих Миров.

Я фыркнул, тоже мне объяснение, но потом спросил:

– Рогачёв знает?

– Все знают, – ответил Гаврик, – все понимают, что что-то тут нечисто, и все хотят извлечь из этого выгоду. Ты плохо представляешь, Витя, что такое игры в верхних эшелонах власти. Так что будь осторожен, хотя глупо как-то тебя предупреждать…

– Хм… Гаврик, любую интригу может нарушить пуля, но спасибо за предупреждение. Кому-то из наших ты уже сказал?

– Нет, только тебе.

– Скажи всем, но так… с учётом темперамента каждого. Хорошо?

– Сделаю.

– Ну пошли, пиво допивать будешь?

– Шутишь, что ли?

Я действительно улыбнулся, бросил на стол медную монетку и вышёл на улицу.

У дверей пивнушки мы с Гавриком разошлись в разные стороны. Он поступил не то чтобы смело, но решительно. Кто знает, как отнесутся в его Профсоюзе к тому, что Гавриил Русаков категорически не одобряет политику руководства. Нет, конечно, выгнать не выгонят, но попортить кровь могут. Впрочем, и Рогачёв тоже не рад будет моей хм… неоднозначной позиции, но это личные проблемы руководства, пешкой в их интригах я не буду По крайней мере постараюсь. Я же не только за себя отвечаю.

Так размышляя, я дошел до бывшего склада, судьба которого решалась в эти минуты, да, похоже, так и не решилась.

Аглая и Лика так и не договорились, отложили решение вопроса на потом. И дружно ждали меня.

– Ну что, о чём говорили? – спросила Лика, когда я подошёл к ним.

– Вы не поверите, дамы, но в нашей дорогой Администрации, оказывается, плетутся страшные интриги, – ответил я заговорщическим голосом.

Аглая звонко засмеялась.

– А ты какое к этому имеешь отношение? – свысока поинтересовалась Лика.