Разведчики и шпионы

Зигуненко Станислав Николаевич

Гуревич добросовестно выполнил эти задачи и передал в Москву дополнительно к своей информации информацию, собранную сетями «Альты», «Старшины» и «Корсиканца». В итоге его радиостанция была вынуждена выходить в эфир непозволительно часто. И хотя переданная информация была высоко оценена в Центре, ею заинтересовался даже сам И.В. Сталин, чрезмерная активность поставила Гуревича и его подчиненных на грань провала. Немецкая контрразведка со своими пеленгаторами ведь тоже не дремала.

И в декабре 1941 года немцы устроили облаву по установленным адресам. Несколько радистов, шифровальщица,

содержательница квартиры, где находился один из передатчиков, были арестованы.

Правда, Трепперу, попавшему в засаду, удалось выскользнуть, предъявив удостоверение германской «Организации Тодта», и он тотчас предупредил о провале Гуревича. Тот подал уцелевшим агентам сигнал опасности, а сам вместе с женой и Треппером уехал во Францию.

Тем не менее, гестапо достался богатый улов. Проанализировав шифровки, попавшие в их руки, немецкие контрразведчики вышли в Берлине на след групп Ильзы Штебе («Альты»), Арвида Харнака («Корсиканца»), Харро Шульце-Бойзена («Старшины»). В итоге советская разведка в Берлине фактически перестала существовать.

Не лучше оказалась судьба сети агентов и в Бельгии. Арестованный наряду с другими Райхман на первом же допросе дал согласие сотрудничать с немцами. В результате его предательства было арестовано семнадцать человек. Затем не выдержал пыток один из радистов, и 22 сентября 1942 года его рация начала передавать сообщения в Москву под контролем гестапо. Еще несколько радистов и разведчиков были также принуждены гестаповцами к сотрудничеству. И хотя они стали включать в радиопрограммы условные знаки, означавшие, что работают под контролем, но не все их сообщения были поняты правильно. В итоге на многих – например, на А. Гуревича, К. Ефремова, М. Макарова и некоторых других – легло незаслуженное обвинение в предательстве.

Между тем, большинство участников бельгийской «Красной капеллы» держались стойко и мужественно восприняли свои смертные приговоры.

Чудеса и приключения

На достигнутых успехах немецкая контрразведка не успокоилась. К ноябрю 1942 года у ее агентов было уже достаточно данных для ликвидации резидентуры Треппера во Франции. Прошла серия новых арестов, в Марселе и Париже были арестованы Гуревич, его жена и все сотрудники фирмы «Симэско».

Чтобы избежать дальнейшего розыска со стороны гестапо, Треппер пытался инсценировать смерть и похороны Жана Жильбера, под именем которого он жил. Но инсценировка не удалась, и 24 ноября 1942 года он тоже был схвачен. Всего к январю 1943 года во Франции, Бельгии и Голландии арестовали более ста человек, из которых семьдесят работали на советскую разведку.

Немецкое командование решило через захваченные радиопередатчики организовать радиоигру с советскими спецслужбами. Стремясь спасти себя и дело, которому они служили, Треппер и Гуревич стали подыгрывать гестаповцам. Параллельно в июне 1943 года Трепперу удалось известить Центр о том, что передатчики бельгийских и французских резидентур работают под контролем немцев.

А поскольку подобные сообщения о провалах и работе под контролем немцев в Москву поступали и ранее, Центр наконец-таки смог разобраться в ситуации и стал вести полномасштабную радиоигру

с немцами уже в своих интересах.

Далее началась полоса «чудес», возможных, кажется, лишь в детективных романах. Сначала 13 сентября 1943 года, воспользовавшись случаем, из-под стражи бежал Треппер. Да так удачно, что немцы не могли найти его в Париже до самого освобождения французской столицы в августе 1944 года.

Вслед за Треппером, оглушив охранника стулом, 18 ноября 1943 года совершил побег и Венцель. И ему тоже удалось скрываться в Брюсселе до освобождения Бельгии.

Гуревич, правда, оставался в заключении до конца войны. Но при этом он сумел совершить небывалое в истории разведки – завербовал следователя контрразведки Паннвица, который его допрашивал. И перед подходом войск союзников к Парижу Гуревич, Паннвиц, его радист и секретарша укрылись в Альпах, прихватив секретный архив.

Однако, даже привезя в Москву гестаповца Паннвица и секретный архив, Гуревич не избавился от обвинения в провале берлинской «Красной капеллы». Он был осужден, отбыл длительный срок заключения. Лишь после этого освободили, а затем и реабилитировали.

Досталось и Трепперу. Он тоже был репрессирован и освобожден лишь через девять лет, в 1954 году. Спустя три года он уехал в Польшу, откуда в 1973 году эмигрировал в Израиль, где и скончался в 1982 году.

Вожак «Красной тройки» (Шандор Радо)

Вам теперь известно, что «Красных капелл» было несколько. Кроме них имелась еще и «Красная тройка», названная немцами так потому, что имела три радиопередатчика и работала на «красных», то есть на СССР. Этой подпольной организацией руководил Шандор Радо – человек, о котором нужно сказать особо.

Становление разведчика

Шандор или Александр Радо родился 5 ноября 1899 года в Будапеште, в семье торговца. После окончания гимназии его призвали в австро-венгерскую армию и направили в артиллерийское училище. Но по его окончании на фронт он не попал, а оказался в Бюро секретных приказов артиллерийского полка. Читая их, Шандор понял истинное положение в стране и в армии. Сведения о солдатских волнениях, революционных выступлениях в войсках показывали, что власть в Австро-Венгрии далеко не так прочна, как кажется.

Одновременно со службой Радо ухитрился посещать юридический факультет университета, где тоже витал революционный дух. А потому нет ничего удивительного в том, что в 1918 году он примкнул к социалистическому движению. Когда же 21 марта 1919 года в Венгрии образовалась Советская республика, двадцатилетний Шандор вступил в венгерскую Красную Армию. Впрочем, из-за слабого зрения в боях он участия не принимал, а стал картографом при штабе дивизии.

После падения Венгерской советской республики в сентябре 1919 года Шандор Радо вынужден уехать в Австрию, где создал телеграфное агентство Роста-Вин и продолжил образование в Венском университете. Одновременно он активно работал на Коминтерн.