Разведчики (сб.)
Шрифт:
«Нет, — решил майор, — так далеко не уйдешь. Вес нужно пока оставить в покое…»
И снова принялся размышлять о количестве зарядов. Целесообразно ли было минировать завод шестью одинаковыми по весу зарядами?
Майор развернул схемы и попытался разместить в фундаменте завода шесть зарядов, но убедился в полной неосуществимости этой затеи. Да и вообще, был ли смысл так расставлять их? Воеводин знал все способы подрывания каменных и железобетонных зданий, но способ, примененный Гербстом, был беспримерным. Он больше подходил к минированию мостов.
И
Нет, это нелепо… Какой мост? Река огибала город в двух километрах от его восточной окраины, и лишь в трех местах ее стояли деревянные четырехпролетные мосты. И затем, какое отношение имели мосты к заводам? Нет, уж если допустить, что заминирован не завод, а какой-то другой объект, то он непременна должен иметь отношение к заводам. К тому же, если тут действовал тот же самый Гербст, со стилем которого он познакомился в Ольшанских шахтах, то именно так запутанно обер-лейтенант и заминировал бы все: разными хитрыми ходами отвел бы он внимание от главного. Ведь скольких трудов стоило тогда, в Ольшанских шахтах, нащупать участки минирования! Вначале все казалось очень простым. Были и следы какие-то и очевидцы, уверявшие, что именно здесь саперы зарывали что-то. А на деле мины оказались совсем в другом месте. Надо, значит, и теперь идти не прямым, а окольным путем…
Телефонный звонок нарушил ход мыслей Воеводина. Он снял трубку и услышал голос Шубина:
— Ну, как у вас дела, товарищ Воеводин? Все еще не удалось решить задачу? А у меня догадка одна мелькнула. Не допускаете ли вы возможности, что минированы не заводы, а что-то другое, имеющее к ним прямое отношение? Я проверю еще кое-что и заеду к вам, выскажу свои соображения поподробнее.
«Выходит, что и Шубин пришел к такому же заключению, — подумал майор, вешая трубку. — Не случайно это…»
Конечно, и здесь Гербст пошел на хитрость. Но что же все-таки он заминировал? Воеводин перебрал в памяти все предприятия города, однако не нашел ни одного, имеющего непосредственное отношение к заводам. Майор, впрочем, плохо знал Краснорудск.
Он хотел было позвонить Дружинину и посоветоваться с ним, но тут внимание его привлек шум машины. Воеводин подошел к окну и увидел автомобиль, остановившийся у его дома. Дверца его открылась, и вышла Варя.
— Варя! — окликнул ее Алексей и поспешил ей навстречу. — Уж не за мной ли ты?
— Ну, как у тебя дела? — спросила Варя, входя в комнату.
— Без изменений.
— Перепробовал ли ты все на свете и поставил ли на ноги всю свою военно-инженерную науку? — Варя села ближе к столу. — Как таинственно и страшно все получается! Ведь где-то там, под землей, спрятана смерть. Я бы даже сказала — консервированная смерть…
— В мине — консервированная смерть! — воскликнул Воеводин. — Ты очень метко выразилась.
— Эта смерть притаилась, — продолжала Варя, — и ждет своего часа. Никто не знает, когда он пробьет, и это делает смерть особенно страшной. Но ты должен схватить ее за горло. И схватишь, я уверена в этом!
— Конечно, я схвачу ее, — убежденно заявил
Сжав его руку, Варя вдруг прильнула к нему и прошептала:
— По правде сказать, я очень боюсь за тебя, Алеша. Мина ведь может взорваться совсем неожиданно. Разве могу я не думать об этом каждый день, каждый час?..
Воеводин нежно обнял ее и ласково утешил:
— Ну-ну, Варюша, не будем говорить об этом… Я ведь не первую снимаю. Все будет хорошо.
И, чтобы успокоить ее, он стал рассказывать, как снимал мины на переднем крае обороны и в глубине позиций противника. Его бомбили, обстреливали из минометов, а он лежал на сырой земле и ночью на ощупь вырывал жало у злых, настороженных мин. Одно неверное движение — и все было бы кончено. Не только собственная жизнь, но и успех готовящейся операции зависел от его умения. Подорвись он на минах — враги тотчас поняли бы, что делается проход в минном поле и, значит, готовится наступление. И он научился быть безошибочно точным, научился находить мины шестым чувством сапера.
Однажды фашисты заминировали городской театр. Предполагалось, что они поставили мину замедленного действия. В помещении театра нужно было срочно разместить бойцов, а в батальоне вышли из строя все стетоскопы, которыми такие мины обнаруживаются.
И вот тогда, без приборов, обдирая в кровь уши и щеки, почти целые сутки прослушивал он стены театра и уловил наконец стук часового механизма. Стук этот был так тих, что ощутил он его скорее сердцем, чем ухом.
— Ну, а теперь-то как же? — спросила Варя, взволнованная рассказом мужа. — Теперь-то не поможет разве сердце?
Она посмотрела Алексею в глаза и, не дождавшись ответа, протянула ему длинный сверток плотной бумаги.
— Вот, привезла подробные схемы заводов. Пригодятся они тебе?
Воеводин развернул схемы, внимательно просмотрел их и ответил:
— Если бы ты мне подробный план города и его окрестностей раздобыла, он, пожалуй, больше бы мне пригодился. Я ведь мало знаком с Краснорудском.
— Зачем же план? — удивилась Варя. — Ведь это мой родной город, и я в нем каждую улицу, каждый дом знаю. Девочкой я бегала по этим улицам, училась здесь и никуда отсюда не выезжала. Все заводы, все большие здания на моих глазах строились. Это же совсем молодой город, почти ровесник мне. С чего же начать, Алеша?
— Перечисли все предприятия города.
— Хорошо, начнем с предприятий. В окрестностях у нас две крупные мельницы, элеватор, три МТС… Дайка мне лист бумаги. Я тебе все сейчас наглядно изображу.
Воеводин подал ей лист трофейной топографической карты и предложил писать на оборотной его стороне.
Варя стремительно вычертила границы города, широкой линией обозначила реку и сказала:
— В пяти километрах от города, на реке, вот в этом месте примерно, гидроэлектростанция.
— Гидроэлектростанция? — воскликнул Воеводин. — А ты была на ней после войны?