Разведчики Зеленой страны
Шрифт:
Егор молчал и думал: сколько надо учиться, чтобы знать то, что знает Василий Александрович!
— Ромка, ты займешься с нами? — спросил Егор тихо.
Ромка презрительно улыбнулся.
— «Спасение утопающих есть дело рук самих утопающих», — самодовольно сказал он и отвернулся.
Егор не на шутку рассердился. Ромку надо было проучить.
II
После обеда ребята собрались купаться.
— Я останусь, — сказал Егор. А когда ребята стали уговаривать его пойти, ответил: — Ночью буду ручку крутить,
— Мы и не выспавшись будем крутить, — сказал Ромка и ушел с ребятами на реку.
Оставшись один, Егор лег в гамак и задумался над тем, как бы заставить строптивого «задаваку» Ромку позаниматься с ребятами. Егор закрыл глаза и увлекся своим предполагаемым яростным спором с Ромкой по типу «я ему, а он мне».
Люда, заметив, как покраснело лицо мальчика и зашевелились губы, забеспокоилась, не заболел ли он. Она подошла к гамаку и положила ладонь на лоб Егора. Жара не было.
Егор, находившийся еще в пылу спора, резко мотнул головой, испугав Люду, и сказал:
— Не трогай!
— Я пробую температуру, — сказала Люда.
— Надела красные ленты и воображаешь! Люда обиделась и убежала. Егору стало стыдно.
— Люда, — позвал Егор тихо, потом громче: — Люда, Люда!
Ему никто не ответил. Подошел Барс и завилял хвостом.
Егор выскочил из гамака и побрел в комнаты. Люда сидела на стуле у окна и, склонив голову над кусками материи, что-то шила. Красных лент в ее волосах не было.
— Не сердись! — тихо сказал Егор.
Люда нагнулась еще ниже. На материи образовался небольшой кружочек, потом еще один. Егору стало не по себе, и он не знал, что делать.
— Замечательная коробка, — сказал он, взяв в руки узорчатую деревянную коробку с нитками и иголками, — только крышка оторвана. Я бы мог поправить. У тебя есть отвертка?
Люда молчала.
— Что это за дерево?
— О… о…ореховый на…плыв, — прошептала Люда. — Почему ты такой грубый?
— Вот что, Люда, Максим Иванович Сапегин всегда говорил: «Если виноват, наберись мужества и сознайся…» Я действительно виноват… Ты не сердись…
— Грубостью никого не удивишь, — сказала Люда.
— Я не хотел. Меня Ромка разозлил: он не хочет учить нас…
— А ты хочешь знать все лучше Ромки? — спросила Люда. — У папы есть книжки, там и про Мичурина, и про Лысенко, и про Дарвина… Я уже читала, и если хочешь, я тебе помогу.
— Конечно, хочу! Скажу честно — я ведь затем и остался… Люда, будем друзьями…
— А ты можешь быть настоящим другом? — серьезно спросила Люда.
— Могу!
Егор сказал это просто и искренне, и Люда ему поверила.
— Тогда иди сюда, к полкам. — И Люда показала книги.
— Да ведь это надо целый год читать! — ужаснулся Егор, увидев кипу книг.
— Нет, здесь самое главное подчеркнуто, это папа для меня отметил, вот ты и читай эти места. Все подряд не одолеешь.
И Егор стал читать. Он прочел о работах академика Лысенко по переделке растений, о теории стадийного развития растений, о яровизации, о работе с кок-сагызом и о летней посадке картофеля на юге Украины. Егор читал и записывал в книжечку, сделанную из трех листов
Потом они вместе с Людой прочитали в журналах «Пионер» и «Молодой колхозник» о Мичурине и просмотрели несколько книг. Они читали до обеда. Некоторые непонятные слова они находили в энциклопедическом словаре и узнавали, что они значат.
Остальные ребята после купанья пошли на пасеку.
III
К обеду собрались все.
— Из Гномика обязательно выйдет пчеловод, — сказал Василий Александрович: — его укусила только одна пчела, да и то потому, что он сам нечаянно придавил её пальцем.
Ребята с аппетитом принялись за жареную свинину. И тут Егор заглянул в записную книжечку, которую держал под столом, и спросил:
— Ты все знаешь, Роман, скажи мне: Бербанк вывел свой планктон и грейпфрут способом вегетативного сближения и посредниками, как Мичурин, или у него были свои способы межвидовой гибридизации?
Ромка поперхнулся, закашлялся, а ребята даже есть перестали, ожидая, что ответит Ромка. Но Ромка покраснел, опустил глаза в тарелку и ничего не ответил.
— Ты бы рассказал нам о прививках на цифандре — на томатном дереве, которое Максим Горький прислал из Сорренто. Мы пойдем на прививку — всем ребятам полезно знать побольше о прививках.
Ромка стал красен, как будто его обожгло солнце.
— Простите, Егор Иванович, — сказал Василий Александрович. — Вот как! Я и не предполагал, что вы тоже знакомы с этими вопросами.
У Егора была превосходная память, и он мог наизусть повторять большие отрывки из прочитанного. Он лукаво посмотрел на потупившегося Ромку и незаметно заглянул в записную книжку, которую держал под столом.
— Роман, мы просим тебя рассказать еще о работах Мичурина и о продолжателе его дела — академике Лысенко. Почему удачная прививка — самый верный показатель сродства двух привитых растений? Потом расскажи нам об исследовании волокнистых дикорастущих, например гомофорануса из семейства ласточниковых, кустарника, растущего здесь, в Средней Азии, и об олеандре, растущем в субтропиках… Мне понравились слова: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача».
Топс в восторге так стукнул кулаком по столу, что тарелки подпрыгнули и зазвенели. Гномик и Асан с восхищением смотрели на Егора. Люда очень обрадовалась и захлопала в ладоши.
Ромка был посрамлен.
IV
— Нет в жизни большей радости и большего счастья, чем радость научного творчества, — сказал Василий Александрович, — чем зарождение научного обобщения, освещающего ум после долгих и терпеливых изысканий. Одни факты только оттеняют некоторые характерные черты какого-нибудь явления, другие раскрывают неожиданные подробности, полные глубокого значения. В результате обобщение крепнет и расширяется, глаз открывает очертания новых и еще более широких обобщений… Кто испытал раз в жизни восторг научного творчества, тот никогда не забудет этого блаженного мгновения.