Разведенка с прицепом

Хаан Ашира

Тут было кое-что повкуснее…

Проект. Ольга

Лариса подошла, когда я напряженно всматривалась через стекло переговорки в выражения лиц пяти мужчин, которые о чем-то азартно спорили. К сожалению, звукоизоляция там была очень хорошей.

– Оль, ты просила сказать, когда на сервере модель досчитается… – начала она, но проследила за моим взглядом и тоже залипла на наше начальство, договаривающееся о самой крупной сделке в истории компании.

Вчера

вечером праздник в честь окончания моего испытательного срока закончился с приходом Влада за наш стол. И начались жесткие переговоры, слегка замаскированные под поедание пиццы в веселой компании.

Через полчаса спутник Влада, представившийся Максом, уже звонил своему знакомому, которого называл «папа Дима», а Марк – маленькой дружественной кинокомпании.

Начиналась большая работа над серией роликов рекламной кампании премиум-бренда шоколадной фабрики, которой владел тот самый папа Дима.

Он сейчас тоже был там, за стеклом. Вместе с Марком, Денисом, Владом и Никитой – кинопродюсером. Только владельцы, самый высокий уровень. Мне, например, там места не было, сколько бы ребята ни шутили о том, что дадут мне долю в компании.

Мое дело – потом получить красивую, но запутанную конечную идею и превратить ее в полноценный проект. Нарезать этого розового слона на кусочки – раздать их кудожникам, композерам, моделлерам. Учесть все их слабые и сильные стороны, нанять фрилансеров, продумать дублирование задач. Поставить промежуточные цели, назначить точки контроля…

В общем, сделать из высокой поэзии – скромную прозу, благодаря которой из воздушного замка получится настоящая крепость.

Я в этом хороша. Настолько хороша, что меня позвали работать сюда, в Москву. Но вот присутствовать при разработке – нет, это для других. Понятно, но чуть-чуть обидно.

– Ух ты, красавчик какой! – Лариса тыкнула пальцем во Влада, который расслабленно опирался на подоконник, следя за остальными чуть раскосыми сощуренными глазами. – Это наш заказчик?

– Нет, – я покачала головой. – Заказчик вон тот мужик постарше. Дмитрий Снегов, владелец кондитерской фабрики.

– Ну-у-у-у, тоже ничего! – милостиво кивнула Лариса. – Глаза добрые. Может, премию нам отвалит за быстрое выполнение?

– Там такие сжатые сроки, что если он нам полностью заплатит – будет уже Дедом Морозом… – вздохнула я. Вот сейчас договорятся без учета обстоятельств, а потом мне опять всем звонить и разруливать! Я бы им нарисовала самый оптимальный план!

– А красавчик кто такой? – Лариса даже почти незаметно поправила ворот блузки, чтобы он демонстрировал ее грудь во всей красе и взбила прическу попышнее.

– Владимир Гришин, рекламное агентство «Сияние». Через него и будем работать, он же подаст заявку на фестиваль рекламы, который Снегов хочет выиграть.

Не знаю, чего этот Снегов время тянул. Киношники

еще успеют что-то снять, а у нас технические мощности имеют свой предел – можно сколько угодно орать на компьютер, но быстрее, чем за 24 часа сцену, рассчитанную на сутки, он не посчитает.

Внутри медленно росла уверенность, что в ближайший месяц на работе я буду дневать и ночевать. Как же с Леей быть?

– Слушай, так фестиваль через месяц! – охнула Лариса, посчитав что-то на пальцах. – У нас ведь еще итальянский проект не закрыт, чехи что-то писали, да и наши… Когда мы все успеем?

– Изобретем машину времени, – проговорила я сквозь зубы.

Вчера Денис с Марком поначалу сопротивлялись – они вообще не любили работать с рекламщиками, предпочитая за меньшие деньги делать спецэффекты для кино.

Но Влад был как бульдог – он вцепился в них намертво и отбрасывал одно за другим все возражения.

Я смотрела на то, как он, не переставая жевать пиццу и отпивать домашнее итальянское вино, непринужденно менял тактику в мгновение ока! И восхищалась бы его бизнес-схваткой. Если бы не помнила, что ровно такие же методы он применил ко мне тогда, в Новый Год, когда мы шли из бара ко мне домой.

Я в тот момент искренне чувствовала себя виноватой за испорченную рубашку, собиралась постирать и отгладить ее как можно лучше, волнуясь, спрашивала, во сколько у него самолет… А его голос становился все бархатней, ответы все более расплывчатыми, а руки – наглыми. Он держался так близко, что было неловко, но я не отодвигалась.

Во-первых, потому что все еще чувствовала себя неудобно, во-вторых…

Во-вторых, он меня, конечно, волновал. И когда у самой двери квартиры вдруг вжал в стену и глубоко поцеловал, я не дала ему пощечину.

Не только из-за рубашки. Выпитые коктейли кружили голову, горячая кровь требовала своего, а Влад пах мужчиной. Настоящим мужчиной – чем-то терпким, чем-то горьковатым, чем-то настолько мужским, что подгибались ноги.

У меня к тому времени уже года три как не было секса. А такого секса, которого бы я по-настоящему хотела – все пять. Во время беременности было страшно навредить малышке. После – не было никаких сил. Разве что быстренько, пока Лея не раскричалась.

Поэтому я сама полезла тогда расстегивать его рубашку, лепеча что-то о том, что ее побыстрее надо засунуть в стирку. Он – снимал с меня свитер и джинсы, не оправдываясь вообще ничем. Когда его пальцы коснулись моей груди, я ахнула и забыла вообще обо всем…

Я вздрогнула и очнулась, внезапно осознав, что последние несколько минут пялилась на Влада и вспоминала все то, что происходило в новогоднюю ночь. В подробностях. А он смотрел на меня – навылет, сквозь стекло переговорки и прозрачную перегородку моего отдела. И ухмылялся, как будто точно знал, о чем я думаю.