Разведка боем
Шрифт:
И мы пошли в кассу, где фишки превратились в доллары.
Нет, это приятно — играть на чужие…
Глава 7
8 сентября 1974 года, воскресенье
КИТАЙСКАЯ МУДРОСТЬ
— Это Ломбарди, — сказал Антон, протягивая мне телефонную трубку.
Я взял. Мелькнула мысль — не брать, пусть договаривается с Антоном, но потом решил, что не
Взял, и включил громкую связь.
— Утро доброе, ваше преподобие!
— Доброе, доброе. Но к делу. Сейчас мы подаём в оргкомитет заявление, суть которого такова: организаторы не обеспечили должную безопасность участников в игровом зале. В результате итог второй партии не был закономерным. Каждая из сторон упустила возможность победить и, тем самым, получить оговоренное вознаграждение. Велико и моральное потрясение. Мы прекращаем матч. Готовы возобновить только на следующих условиях: каждый участник получает оговоренную ранее сумму в пятьдесят тысяч долларов как возмещение за упущенную победу во второй партии матча, это первое. В случае повторного инцидента матч безоговорочно прекращается, и остаток призового фонда делится пополам в счёт возмещения материальных, интеллектуальных и моральных затрат, это второе.
— Хорошо написано, — сказал я.
— Фишер спрашивает, согласны ли вы с сутью заявления?
— Я разделяю его позицию.
— Отлично. Тогда мы подаем заявление от обоих участников: Фишера и вас. Подтверждаете?
— Да.
Конец разговора.
— Может, следовало посоветоваться с посольством? — спросил Антон.
— Нет. То, что можно решать самим, нужно решать самим. Не посольский это уровень — костюм испачкали. Да и нет в посольстве человека, готового взять на себя ответственность. Маменька рассказывала о провокациях во время гастролей Большого. Звонили в посольство. Те либо советовали терпеть и не поддаваться на провокации, либо справляться в Москве. Пока пройдет по цепочке, пока попадет к человеку, принимающему решение, пока назад… И ответ будет прежним, терпите.
Нам время дорого. Фишер всё равно подаст протест, с нами или без нас. Только мы с Фишером — сила. А мы без Фишера — заезжие чудаки. Успокоились. Ответственность на мне.
— Всё на тебе, и на тебе, Чижик. Это нехорошо, — укорила Лиса.
— Во-первых, не всё. Во-вторых, костюм-то мой… — я не закончил. Только рукою махнул.
— Я тут поговорила кое с кем. Рекомендуют китайскую химчистку — продолжила Лиса.
— Почему китайскую?
— Почему нет? У них, у китайцев, огромный опыт работы с шёлком.
И в самом деле, почему нет? Почему не развлечься? Тем более, что неясно, будет сегодня играться партия, нет? Сидеть в номере и маяться — спасибо, не хочу.
И мы отправились по адресу. Если Элли-Дороти и её друзья шли по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом, то нас по дороге обыкновенной вёз жёлтый Чекер.
Ураган чёрного волшебства подхватил — и унес в волшебную страну. И живи, как можешь. Не мой ли случай? Кто я в системе Изумрудного города и окрестностей? Элли? Тотошка? Гудвин? Отсутствующий Герой?
Ехать было недалеко, Лас-Вегас вообще не самый
Нет, Китай-города здесь нет. Оговорюсь — пока нет. Но небольшой китайский квартал есть. Ничего живописного. Просто на вывесках, помимо английского, ещё иероглифы.
Нашли и химчистку. В витрине два тигра, один обыкновенный, другой белоснежный и без полосок. До и после.
Я с костюмом в чехле зашел внутрь. Девушки за мной. Антон остался в чекере.
Внутри прохлада. И пахнет… ну, как обычно пахнет в химчистке. Ничего магического.
Молодой азиат осмотрел костюм, поцокал языком.
— Ай-ай…
— Сколько? — спросил я.
— Десять долларов, — ответил китаец, показывая растопыренную пятерню.
— Так десять, или пять?
Китаец посмотрел на свою руку, улыбнулся и сказал
— Пятнадцать!
— Забудь, — я забрал костюм обратно. — Дамы, нас здесь не любят, — это я сказал по-русски. И вышел из химчистки.
Нет, не вышел — сбоку выскочил другой китаец. Старенький. Сверкнул глазами на молодого, поклонился и сказал:
— Простите, простите, простите. Это сын моей племянницы, Хуан, он родился в Америке, и запах денег кружит ему голову. Позвольте мне посмотреть, только посмотреть…
Мы вернулись назад.
Опять ай-ай, но более выразительно.
— Хороший костюм. Очень хороший материал. Настоящий, китайский. Я вам скажу, что тут, в американской чистке, его могут почистить хорошо. А могут и испортить. Как повезёт. А он, Лю Цинь, чистит по старинке. Прежде, если кто-то портил шёлк, его наказывали. Сильно-сильно. И потому шёлк чистили самые лучшие ши. И секреты держали в тайне. Но он, его отец, его дед были лучшими ши. И он вычистит костюм так, что я никогда не найду места, которое было испачкано.
— Сколько? — опять спросил я.
— Десять долларов. Работа лучшего ши.
— Посмотрите на картину, девушки, — сказал я.
Они посмотрели. Картина была прозрачная, и со стороны химчистки видно было то же, что и с улицы.
— Вы думаете, это реклама чистки? Да, правильно. Но есть оборотная сторона. Белый тигр — это не белый тигр. Это седой тигр. Старый. Они работают в паре, старый и молодой. Если молодой тигр упустит добычу, её скрадёт тигр старый. Вот как сейчас.
— Пять долларов. Вы проницательны, как китаец, — сказал старик. — Может быть, ещё что-нибудь скажете?
— Чего уж тут говорить… Кто говорит, не знает ничего. Кто знает — молчит. Разве что… Разве что в Китае вы были преподавателем. Возможно, профессором. Возможно, историком.
— Превосходно. Три из трёх. Вы первый. Бесплатно, — и он забрал костюм.
— Когда можно будет забрать? — спросил я.
— Через пятнадцать минут, — ответил бывший профессор. — Я бы порекомендовал вам чайную Ки. Как раз успеете выпить чашку-другую. Вон, на той стороне улицы.
И мы пошли на ту сторону улицы. По пути захватили и Антона, наказав таксисту ждать.