Разведка боем

Щепетнев Василий Павлович

И мы прошли в ресторан, а Миколчук, думаю, пошел звонить Батуринскому. О том, что я с девушками. С Галиной Брежневой. И с замминистра, и… В общем, дела идут, контора пишет.

Для нас приготовили лучший столик. Подозреваю, что таких лучших в зале множество, но этот и в самом деле был хорош. Не слишком близко от музыки, не слишком далеко.

Я, однако, забурел. Обедаю в «Метрополе», ужинаю в «Москве».

Меня подробно расспросили и о том, что было в Спорткомитете, и о том, что сейчас говорил Миколчук.

Я отдавал отчет, что родственные и дружеские чувства чувствами и остаются, но важно другое: я сейчас купаюсь в лучах славы. Славы Фишера. Когда комета подлетает к Солнцу, у неё

появляется длинный хвост. Вот и я сейчас приблизился к Фишеру и резко увеличился и в размерах, и в яркости. Ну, а через меня к Фишеру прикасаются и остальные. Потому такой интерес ко мне. Разгромит меня Джеймс Роберт Фишер, и я, как та комета, улечу обратно во тьму, в безвестность.

Но Павлову я сказал правду. У меня нет шапкозакидательского настроения, но и пораженческих мыслей тоже нет.

Фишер, конечно, силён, но я не слабее.

Ещё посмотрим, кто кого.

В сентябре.

Глава 3

26 июля 1974 года, пятница

ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ ЧИЖИКА

— Один метр восемьдесят сантиметров!

Как приговор. За год я вырос на сантиметр. Почти. Ну, и ладно. Вполне приличный рост. Не слишком большой, не слишком маленький.

— Теперь на весы. Чижик, на весы!

Повинуясь, я встал на весы. Ну, точно поросёнок перед выставкой — рост, вес, пульс, давление, рацион — всё записывают в амбарную книгу.

— Шестьдесят восемь пятьсот.

Дело было в пятницу, дело было утром, натощак. На кафедре физического воспитания и лечебной физкультуры.

Взвешивала меня лично Лидия Валерьевна. Хоть и профессор, а не гнушается черновой работы.

Это не просто так. Это меня готовят к матчу. С Джеймсом Робертом Фишером. За мной наблюдают с первого курса. Дают рекомендации. Следят, чтобы не перетрудился. В общем, осуществляют поддержку согласно последним достижениям советской науки. За что я им благодарен. Нет, правда благодарен. Так, Лидия Валерьевна категорически против того, чтобы я наращивал мускулатуру. Не нужно этого, говорит. Излишняя мускулатура будет отбирать кровоснабжение у мозга, а это для шахматиста нехорошо. Во время стресса кровь невольно станет снабжать мышцы, а шахматисту нужно — мозг. Следует развиваться гармонично. Значок ГТО для шахматиста — как раз то, что нужно. А больше — ни-ни.

И я три дня сдавал нормы ГТО. Бегал, прыгал, плавал, стрелял, толкал, бросал…

Результат посредственный. В прыжках даже не сумел уложиться в серебряный значок. В высоту прыгать просто страшно. Это большие спортсмены падают на поролоновую подушку, а мы — в песочек. Требуемая высота — метр тридцать. Ну не хочется мне с метра тридцати падать даже на песок. Опасаюсь. В длину ладно, в длину прыгнул. А потом ещё и ещё. Четыре сорок. А нужно — четыре пятьдесят, на серебро.

С гранатой и вовсе позорище. Бросать требуется на сорок метров, а я, как ни старался, дальше тридцати забросить не сумел. То ли граната не той системы, то ли я просто не гожусь в гренадёры. Зато бегаю, плаваю, подтягиваюсь вполне удовлетворительно. А стреляю так и вовсе превосходно: из малокалиберной винтовки на расстоянии в двадцать пять метров выбил пятьдесят из пятидесяти! Правда, мне и винтовку подобрали лучшую, и дали вдоволь патронов пристреляться.

Я и пристрелялся.

Бегал, прыгал и плавал я не в одиночестве. Всей командой. Лиса, Пантера, Антон составляли компанию. Ну, что до Антона мне далеко, не новость. Он, Антон, в армии стал кандидатом в мастера спорта по армейскому пятиборью, да и сейчас спорт не бросает, выступает

за свой институт. Педагогический. А девочки трижды в неделю тренируются на «Динамо», в мае выполнили норму второго разряда по дзюдо. И останавливаться не намерены. И у девочек, и у Антона — честные золотые значки ГТО с отличием. Ну, а я… Каков уж есть. Лидия Валерьевна настоятельно не рекомендует вкладываться в прыжки и гранаты. Не прыгается — и не нужно. Подтягиваешься на турнике двенадцать раз — и хватит. Гуляй, дыши, тридцать раз отжимайся от пола — вот твоя физкультура. Излишество вредит.

Так-то оно так, но обидно. Девочки и бегают быстрее, и прыгают дальше, и с гранатой лучше управляются. О рукопашной и не говорю. Не дзюдо с поклонами, милиция учит действовать без ложно понимаемого гуманизма. Единственно стрельба приободрила. Девочки пообещали сводить в милицейский тир, пострелять из ПМ. Ну, это потом. Хочу подольше считать себя Кожаным Чулком. Стрелком уникальной меткости. Хотя чего сложного: прицелился согласно наставлению, плавно нажал на спуск, и попал. Чистая геометрия, никакого волшебства.

Измерив, исчислив и взвесив, меня сочли для поединка готовым. Насколько вообще можно быть готовым к поединку с Фишером.

— У вас, Михаил, помимо Фишера, будут два очень сильных противника, — сказала Петрова. — Широта и долгота. Лас-Вегас расположен на тридцать шестом градусе северной широты. Это на пятнадцать градусов ближе к экватору, чем Чернозёмск, что составляет тысячу шестьсот пятьдесят километров к югу. Пустынный субтропический климат. В сентябре средняя температура — двадцать восемь градусов. Средняя! А днём вполне вероятны все сорок. В тени. Тридцать пять — это обязательно. Очень сухой воздух. Дождей, о которых стоит говорить, практически не бывает.

— Но ведь кондиционеры… — начал было я.

— Именно, — продолжила Лидия Валерьевна. — Кондиционеры. Они охлаждают воздух в помещении до двадцати — двадцати двух градусов. И это дополнительная сложность. Переход от сорокаградусной жары в двадцатиградусную прохладу, да по несколько раз в день вызывает полом регуляции, иными словами, стрессовое воздействие на организм. Отсюда велика вероятность простуд, тонзиллитов и прочих заболеваний. Кругом жара, а у вас насморк или ангина, да ещё гнойная. Что делать? Контрастный душ, и не только в Лас-Вегасе, но и сейчас. Слабосолёная вода постоянно. Бутылочку с собой. В номере ставьте кондиционер не на максимум, а на минимум. И в игровом зале — настаивайте на температуре в двадцать пять градусов. Фишер, думаю, вас поддержит, он, насколько мне известно, требует оптимальных условий для игроков.

— Записано, — сказала Лиса.

— Второй противник, долгота, куда хуже. Сто пятнадцать градусов западной долготы. С Чернозёмском разница в сто пятьдесят пять градусов. Это десять с половиной часов в астрономическом времени. Одиннадцать — с московским временем. То есть тамошний полдень — это двадцать три часа здесь. Игра начинается в пять пополудни, это четыре ночи — или утра — по нашему времени. Опять стресс. И приспособиться к этому нельзя: адаптация наступает минимум через месяц. А пик дезадаптации — на седьмой — десятый день после перелета. То есть в разгар матча. Что делать? Наши учёные открыли лечебное действие вытяжки, полученной из эпифизов крупного рогатого скота. Смесь вытяжки с витамином С облегчает адаптацию организма к десинхронозу, то есть к изменению циркадного ритма, ритма сна и бодрствования. Его готовят для наших космонавтов. Препарат редкий и, что важно, секретный. Но мне удалось достать двадцать капсул. Принимать нужно за час перед сном. Если вдруг спросят — на таможне, или ещё где-нибудь, говорите, что это для пищеварения. Для прочищения желудка. Но лучше, чтобы его никто не видел.