Разведка боем
Шрифт:
Об оружии надо рассказать особо. Вот уже более трехсот лет в индивидуальном ручном оружии используется принцип Гаусса – пуля в стволе приводится в движение не энергией пороховых газов, а магнитными полями, как в ускорителях частиц. Подобный тип оружия доказал превосходство над огнестрельным за счет большей убойной силы и точности, а над различными видами энергетического – за счет относительно малого энергопотребления и сложности изготовления защитных средств. Любой энергетический заряд, будь то лазерный луч, электрический разряд или сгусток плазмы, обычно обрушивал всю мощь на первое же встретившееся препятствие, стремительно теряя в убойной силе. Грубо говоря, запреградное действие таких систем стремилось к нулю. Разогнанный же до бешеных скоростей магнитными полями кусочек металла с легкостью прошивал что пластик, что композиты,
Замену им быстро нашли в виде винтовок, работавших по принципу Гаусса. Первоначально они были гладкоствольными и стреляли металлическими шариками, которые разгонялись магнитными ускорителями, кольцом охватывавшими ствол оружия. Питание ускорителей осуществлялось отдельной батареей. После выстрела приходилось ждать восстановления заряда в конденсаторах магнитной системы, поэтому скорострельность была довольно низкой, примерно как у винтовки с продольно-скользящим затвором. К тому же оружие обладало весьма сильной отдачей. Об автоматическом огне речь даже не шла. В середине XXII века русский конструктор Петр Иванович Кирилленко предложил использовать в качестве боеприпаса унитар – объединенные в одно целое заостренную пулю и индивидуальный конденсатор, содержавший энергию ровно на один выстрел. Идею удалось блестяще реализовать на практике – винтовка Гаусса, оснащенная механизмом подачи боеприпасов, как в легендарных автоматах прошлого, позволяла вести автоматический огонь. С отдачей справились, сделав ствол нарезным и подвесив его в магнитных опорах – при выстреле часть энергии унитара затрачивалась на нейтрализацию импульса ствола, который по всем законам физики в момент вылета из него пули стремился переместиться в противоположном направлении, а вращение пули в нарезах придавало ему крутящий момент. Это комплексное движение использовалось для привода автоматики. Также стандартным для такого типа оружия стал приклад с гидрокомпенсатором по типу накатника древних артиллерийских орудий. Такая схема индивидуального автоматического оружия прижилась и уже почти двести лет не подвергалась изменениям. Совершенствовались боеприпасы, магнитный контур, но не компоновка и принцип действия.
Сходное со старинными пороховыми автоматами устройство породило подобие в эргономике и дизайне. Лежавший передо мной «вихрь», созданный совсем недавно, всего двадцать лет назад, внешне здорово напоминал бельгийскую разработку начала XXI века – штурмовую винтовку FN SCAR, разве что ствол короче и целиком упрятан в полимерном кожухе. Калибр, правда, больше – 11,5 мм, и пуля вкупе с конденсатором весит целых десять граммов. Плюс пластиковый приклад изменяемой длины с гидрокомпенсатором отдачи. Отсутствие механических прицельных приспособлений компенсировалось компьютерной системой наведения, интегрированной в шлем боевого костюма, а при ее отключении использовался съемный коллиматорный прицел. Питание автомата осуществлялось из традиционного тридцатизарядного отъемного магазина. Конструкция предусматривала три типа огня – одиночными, короткими очередями с отсечкой после третьего выстрела и полностью автоматический режим. Несмотря на относительную сложность устройства магнитного контура, автомат отличался высокой надежностью и неприхотливостью в эксплуатации, за что, собственно, и был принят на вооружение. Мой экземпляр еще оснащен двадцатипятимиллиметровым подствольным гранатометом, а в ЗиПе хранился десятикратный оптический прицел – сделали мне его по индивидуальному заказу, чисто на всякий случай.
В качестве вспомогательного оружия я использовал АПС-17 – двадцатизарядный автоматический пистолет калибра 9 мм. Внешне он весьма походил на бельгийский FN Browning PRO-9, выпускавшийся в начале XXI века. Хороший, мощный и надежный пистолет, разве что очередями из него стрелять все же не рекомендовалось – отдача уводила ствол влево-вверх. Лучше стрелять одиночными, в самозарядном режиме. Или, если совсем припечет, сдвоенными
Несомненным достоинством современного личного оружия являлась его низкая шумность – отсутствовали грохот от сгорания пороха и лязг металлических деталей. Акустическое воздействие наблюдалось только от резкого заполнения канала ствола воздухом через сверления по мере перемещения и вылета пули, что напоминало не слишком громкий хлопок в ладоши.
Оружие, не раз побывавшее в деле, доказавшее свою надежность. Будем надеяться, что оно не подведет и при выполнении нового задания. А посему еще раз осмотреть, протереть и вернуть в шкаф.
Запиликал наладонник, извещая об окончании закачки. Устроившись в кресле перед стеной-дисплеем, я отсоединил КПК от информсистемы, спрятал в набедренный карман и обратил внимание на значок нового сообщения в командной строке. Занятно… Кто бы это мог быть? Развернув окно icq-клиента, я увидел знакомый ник – Freya, и прочитал сообщение следующего содержания: «Тарасоff, до меня дошли слухи, что ты нас покидаешь на неопределенный срок. Давай встретимся и урегулируем некоторые вопросы интимного свойства:)».
Тарасоff: «Когда и где?»
Freya: «Жди меня в «Эполете» около десяти вечера».
Абонент разорвал связь, оставив меня в легком недоумении. Чего это она удумала? Место и время вполне приемлемы – в восемь там же намечено распитие спиртных напитков с новыми коллегами. А посему я не стал терзаться лишними раздумьями и завалился спать, поставив будильник на полвосьмого.
В «Эполет» я заявился без пяти восемь, но, как выяснилось, опоздал. Все четверо новых сослуживцев уже сидели за столиком в дальнем от входа углу. Впрочем, опоздал не сильно – красовавшаяся на столе бутылка водки «Гвардейская» даже не была вскрыта, а из закусок присутствовали лишь тарелки с консервированной мясной нарезкой и такими же консервированными огурчиками.
– О, Тарасов! Давай присаживайся, только тебя и ждем, – поприветствовал меня верховодивший за столом Гречко.
Хваткий мужик, ничего не скажешь.
Я уселся на единственный свободный стул – что характерно, спиной к входу, что меня несколько нервировало, – и пододвинул стопку из небьющегося стекла.
– Наливайте, что ли…
Последующие два часа незаметно пролетели под чинную беседу на вечные армейские темы – кто, где и с кем служил, в каких передрягах побывал, чем планирует заняться после армии – с неизбежным переходом на незамысловатые философствования о смысле бытия. Сопровождалось оное действо неторопливым потреблением крепких спиртных напитков под горячее – шашлык из свинок, выращенных на подсобном хозяйстве базы.
Выяснилось, что у капитана Гречко очень схожая с моей судьба – гражданский вуз, военная кафедра, срочная служба, потом контракт и переход в Десант. Только родился и вырос он не на Земле, как я, а на старейшей колонии – планете Артемида в системе Вольф-359. Климат на ней посуровее, да и сила тяжести слегка превышает стандартную, что и отразилось на внешности капитана. Он уже больше десяти лет женат, имеет двоих сыновей, а последним местом службы была как раз родная Артемида, откуда подразделения Пятой гвардейской убывали в боевые командировки практически по всему Приграничью. В общем, и пороху понюхал бравый капитан, и жизнь повидал.
Старший лейтенант Матвеев, сослуживец Гречко, наоборот, был профессиональным военным. Окончил Академию СБ по программе рейнджера, но попал не в силовые подразделения СБФ, а в действующие войска, в артиллерийскую разведку. Надо полагать, немалую роль в этом сыграло его происхождение – родился и вырос он на планете Фергюссон в системе Росс-614. Почти вся ее поверхность была занята одним большим континентом с ровными, как стол, пространствами – экваториальные саванны сменялись степями средней полосы, которые плавно переходили в тундру в окрестностях полюсов. Лесов было мало, практически все они представляли собой мелкие перелески либо обширные заросли кустарников, типа южноафриканских бушей. С детства увлекавшийся охотой Матвеев в таких условиях превратился в неутомимого ходока, способного преодолеть немыслимые для обычных военнослужащих расстояния. Миниатюрный, сухой и жилистый, он обладал удивительной выносливостью. Семью еще не завел, хотя кандидатура имелась.