Разведка боем
Шрифт:
Когда я подошел к командному пункту, старший пополнения, шустрый лейтенант с быстрым взглядом, уже докладывал Волчаре:
– …Прибыл на усиление. Старший команды лейтенант Бездельных!
– Вольно, лейтенант, – усмехнулся в усы майор. – Поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Игнашова, он укажет ваши места в боевом расписании. Свободны.
– Есть!
Шустрый лейтенант мигом испарился, и в беседу вступил командир медиков:
– Военврач первого класса майор Шнайдер. Прибыл для сбора образцов.
Волчара вопросительно вздернул бровь. Врач взглядом показал на меня.
– А, забыл совсем! – хмыкнул Волчара. – Капитан Тарасов, главный виновник торжества.
– В таком случае, все в порядке. –
Я кивнул, приняв его слова к сведению.
– У нас задание собрать образцы для исследований, – продолжил Шнайдер. – Мы заберем пленного, всех детей, включая младенцев, и возьмем образцы мозговой ткани у некоторых убитых кочевников. Чтобы не было вопросов – вместе с головами. Хранить будем в криоконтейнерах.
– Стесняюсь спросить – зачем? – насупился Волчара. – Особенно детей. Что вы с ними собираетесь делать?
– Ничего противоестественного, – заверил медик. – Они пройдут комплексное медицинское обследование. Из этих показаний мы сформируем контрольную группу. Потом подвергнем этим же процедурам пленного, после того как подлатаем, естественно. Образцы мозговых тканей, взятых у мертвых, разберем на молекулы. У нас в Океанариуме прекрасная лаборатория.
Упс. Оказывается, майор Шнайдер не простой коновал, а представитель таинственного Океанариума! Очень интересно. Причем не только мне. Волчара тоже удивился, хоть и постарался не подать виду.
– Позвольте полюбопытствовать, а какой результат ожидается? – вступил я в беседу.
– Хотим выявить отличия в мозговой активности у детей и взрослых, – пояснил Шнайдер. – Один наш коллега, профессор Юм, высказал предположение, что на мозг взрослых кочевников оказывается влияние извне, в результате они способны преодолевать даже базовые инстинкты, такие, как самосохранение. Есть подозрение, что мы имеем дело с последствиями эксперимента Первых.
Вот и объяснение некоторых странностей. Теперь понятно, откуда взялись аборигены и почему сведения о них засекречены. Ахерон – еще один двойник Земли, как и Легория. Если тут в свое время порезвились Первые, то сходство местных флоры и фауны с земными, так поразившее меня при появлении на планете, вообще не должно вызывать удивления. Великие экспериментаторы славились щепетильностью в исследованиях – если они меняли какой-то параметр, то все остальные старались сделать идентичными или очень похожими. А так как в данном случае объектом научного интереса являлось человечество, то для чистоты эксперимента окружающая среда была унифицирована. Изменения внесены в людей. У легорийцев – возможность объединяться в кластеры и образовывать коллективный разум. У землян, по некоторым предположениям, особенностью являлся как раз индивидуализм. Хотя многие ученые склонялись к мысли, что обитатели Солнечной системы и есть исходное человечество, не подверженное изменениям. Контрольная группа. Тогда получается, что аборигены Ахерона – еще одна экспериментальная общность. Но что в них изменено? Пока я обнаружил лишь одно значительное отличие – презрение к инстинкту самосохранения. Хотя нет, есть еще одно – болезненный консерватизм, отрицание всего нового. Фанатичное отрицание, переходящее в стремление это новое и его носителей просто уничтожить. Да, есть о чем подумать на досуге.
– А потом что с детьми будет? – не унимался Волчара.
– Отдадим в интернат, вырастим, адаптируем к жизни в нашем обществе, – удивился Шнайдер. С таким видом обычно прописные истины невеждам втолковывают. – Станут гражданами Океанариума. Но в степь однозначно не вернутся. У вас есть еще вопросы, товарищ майор? В таком случае позвольте приступить к исполнению служебных обязанностей.
– Приступайте, – махнул рукой Волчара.
Медик откланялся и направился к группе подчиненных. Через несколько минут
– Видал?! – сделал большие глаза Волчара. – Океанариум, туда-сюда! Быстро прознали, еще быстрее сориентировались и прислали коновалов. Теперь понятно, почему так долго летели – крюк немалый. У подводников авиатранспорта хоть и много, но в основном дирижабли. Серьезных аппаратов нет почти. Штурмовик наш, чернореченский. Видать, и вправду что-то ценное раскопать могут, раз топлива не пожалели. Тут ведь не на один перелет груза, только чтобы детишек отправить, пару рейсов сделают. Плюс пленный и бошки. Засуетились подводнички, однозначно. Давненько такого не было.
Я слушал майора и машинально поддакивал. Пищу для размышлений Шнайдер подбросил щедро. Знать бы еще точнее, что за Океанариум. Вернусь в Чернореченск, по архивам пройдусь.
– А раненых когда эвакуируют? – поинтересовался я для поддержания беседы.
– Тяжелых сейчас заберут, в Океанариуме медики лучше, – отозвался майор. – Легких завтра отправим, с первой колонной. Убитых тоже. Кстати, Соломатин приказал тебе с Иволгиным в Чернореченск возвращаться. Делать тут вам пока нечего. Место указал, дальше мы сами.
Ага, кто бы сомневался. По мне, оно даже лучше, не придется скучать в оцеплении. Тут действительно остались чисто технические трудности. И это уже проблемы зайцевского ведомства. Как запитают телепорт, так и вернусь. В районе пятнадцатого числа.
Больше ничего интересного в этот вечер не произошло – ужин, поверка, дежурство на вышке, сон. Обычная армейская рутина. Разве что штурмовик сделал еще четыре рейса и дважды возвращался со свежими бойцами.
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7
7 марта 2535 года, утро
Утро нового дня порадовало прекрасной погодой и тишиной. В смысле стрельбы не слышно, равно как и других посторонних звуков. Стрекочут насекомые в траве, ветер завывает в опорах наблюдательных вышек, птицы какие-то порхают – лепота! Вокруг покой и умиротворение: личный состав неторопливо завтракает, часовые меряют шагами периметр, снайперы на вышках зорко осматривают окрестности. Бэтээры стоят с заглушенными движками. Нас с Сашкой даже будить не стали, но тут уже сработали внутренние часы – вскочили в семь утра, как по расписанию. Неторопливо умылись, полив друг друга водой из канистры, почистили зубы и принялись сибаритствовать за кружками с травяным отваром – Сашка предусмотрительно захватил заварку, а кипятком разжились у «фортификаторов». В блаженном ничегонеделании провели часа полтора, потом к нам подсел старшина Крохин, уже загрузивший бойцов работой, а потому сейчас свободный. Контролировать результат было рано, вот он и решил скрасить ожидание беседой.
– Доброе утро, товарищи офицеры! – прогудел он, пристроившись на краешек сиденья «бобика».
С его габаритами это не составило труда.
Мы с Сашкой, расстелив перед машиной кусок брезента, расположились прямо на земле у импровизированного стола, подложив под задницы сложенные спальники.
– Чайку? – осведомился Сашка и захрустел галетой.
– Не откажусь. – Старшина сладко зевнул и потянулся. – С самого утра не присел, дела. Даже перекусить некогда было.
Напарник намек понял: на брезент вернулись убранные харчи, а старшину одарили кружкой душистого отвара. Тот довольно улыбнулся и извлек из кармана горсть карамелек в цветастых фантиках – типа внес посильный вклад. Сашка сладкому обрадовался, сам он запастись такой мелочовкой перед походом не догадался. А я тем более, ибо даже не знал, где затариться можно. Некоторое время молчали, отдав должное травяному чаю, потом Крохин поинтересовался: