Разведка: лица и личности
Шрифт:
Грустное впечатление оставило и посещение служебного музея при отделе международных связей МВД. В этом скромном учреждении помимо стендов с материалами о враждебных режиму организациях имелись и стенды, посвященные партнерам МВД Эфиопии, с которыми поддерживались дружественные и деловые связи. С недоумением мы взирали на стенды, посвященные СССР, Кубе, Чехословакии, Болгарии, ГДР и Народной Демократической Республике Йемен. Одних государств уже не было, другие прекратили свои связи с МВД Эфиопии, а стенды остались. Надолго ли?
Приятным отвлечением от тревожной эфиопской действительности была поездка в курортное место Содэре, знаменитое своими радоновыми источниками. Провели мы здесь
Но главным событием в Содэре было, конечно, купание вечером и утром в радоновом бассейне с теплой, почти горячей водой. Густая и тяжелая голубая вода не позволяла быстро плавать. От воды шел густой пар, и вылезать из бассейна никак не хотелось: у всех членов нашей делегации возникло ощущение, будто вода настолько целебна, что, посидев подольше в бассейне, не только излечишься от радикулита и прочих болезней, но и укрепишь расшатавшиеся нервы.
Запомнился также завтрак в кафе, рядом с бассейном. Все, что нам подавали, пытались отнять обезьяны — серые макаки. Они, сгруппировавшись по три-четыре особи, слаженным броском кидались к столикам и хватали все, что мы не успевали спрятать. Но это, скорее, все же была игра, а не серьезные нападения. Один эфиоп, правда, ходил с рогаткой и лениво постреливал в обезьян, чтобы они не действовали слишком нагло и активно. Одна обезьяна, насытившись отнятым у нас хлебом, спокойно запила свой завтрак радоновой водичкой из бассейна, тем самым как бы подтвердив ее целебные свойства.
По возвращении из Содэра мы неожиданно узнали, что главу делегации намерен принять президент Менгисту Хайле Мариам. Теперь я, кажется, уже могу претендовать на то, что был последним советским официальным представителем, которого принял бывший президент Эфиопии. Менгисту Хайле Мариам назначил аудиенцию в своем новом роскошном дворце, где размещался Государственный совет. Смысл этой встречи, судя по характеру состоявшейся беседы, заключался в том, что президент хотел более точно уяснить, насколько Советский Союз отошел от Эфиопии и на что он, Менгисту, может еще рассчитывать. На встречу Менгисту допустил лишь министра внутренних дел Тесфайе Вольде-Селассие, свою переводчицу и стенографистку. С нашей стороны он никого не пожелал приглашать.
Вопросы президент ставил прямо: «Что происходит в СССР? Есть ли будущее у советско-эфиопских отношений? На вашу экономическую помощь мы уже не рассчитываем, но просим сохранить хотя бы военную. Без вашей военной помощи мы не сможем успешно вести переговорный процесс с вооруженной оппозицией и наше положение в ближайшие месяцы станет катастрофическим». В конце беседы президент бросил упрек: «Вы сами ориентировали нас на социалистический путь развития, и вы же сами от нас сейчас отворачиваетесь!» Чувствовал себя Менгисту неуютно на своем диване: все время двигался, менял позы и водил во все стороны черными беспокойными глазами. Эта его излишняя подвижность мешала сосредоточенно вести беседу. Впечатление было такое, что Менгисту старался подавлять свойственные ему, особенно в тот период, раздражительность и вспыльчивость и с трудом
Встреча с Менгисту состоялась 1 ноября 1990 года, а 21 мая 1991 года он объявил о своей отставке и вылетел из Эфиопии в Зимбабве, где поселился в тридцати километрах от столицы Хараре, на заблаговременно приобретенной ферме. Сразу же после бегства Менгисту началась массовая эвакуация из Эфиопии советских граждан (сколько их уже было, подобных массовых эвакуации!). Ровно через неделю, 28 мая, в столицу вошли первые отряды вооруженной оппозиции.
Бурно живет Эфиопия в завершающие XX век десятилетия. 12 сентября 1974 года последний император «соломоновой» династии Хайле Селассие был смещен, арестован, вывезен в «специально отведенное место» и исчез навсегда после сорокачетырехлетнего пребывания у власти.
21 мая 1991 года, как уже упоминалось, первый президент Эфиопии Менгисту Хайле Мариам, учитывая печальный конец императора и желая все же остаться в живых, заблаговременно покинул Аддис-Абебу. Таким образом закончился период «социалистических преобразований» в Эфиопии. Что будет дальше? Поживем — увидим.
Танцы в Анголе
Ангола долгое время оставалась для нас закрытой страной. О ее богатствах (нефть, золото, алмазы, кофе) ходили легенды, а столица Луанда на почтовых открытках выглядела красивой жемчужиной у моря.
Прежде чем советские представители смогли попасть в Анголу, пришлось много походить вокруг да около.
С позиций пограничных с Анголой стран — Конго (Браззавиль), Заира, Замбии, а также Танзании мы старались понять, что происходит в Анголе, насколько в стране сильны позиции партии Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА в португальской аббревиатуре), лидером которой был Агостиньо Нето. Нужно было также уяснить себе положение других партий и движений. Представлялось разумным поддержать партию Нето, известную нам с 1956 года, но прежде необходимо было узнать, в чем она нуждалась, какие объемы помощи наиболее целесообразны.
В январе-феврале 1967 года межведомственная группа, состоявшая из сотрудников Международного отдела ЦК КПСС, МИД и КГБ, выехала в командировку по странам Африки, чтобы разобраться с проблемами национально-освободительного движения в Мозамбике, Португальской Гвинее и Анголе. В состав группы входили четыре специалиста-африканиста: заведующий африканским сектором Международного отдела ЦК КПСС Петр Иванович Манчха, веселый и жизнелюбивый человек, большой патриот Африканского континента, который в промежутках между делами успел за время нашего путешествия рассказать свыше ста относительно свежих анекдотов, имеющих хождение в основном в мужском обществе; заведующий одним из африканских отделов МИД СССР Геннадий Иванович Фомин, легкий на подъем и с большим запасом юмора человек, опытный дипломат; сотрудник сектора П.И.Манчхи Петр Никитович Евсюков, специалист по африканским колониям Португалии, в дальнейшем наш первый посол в Мозамбике, отличный знаток и автор популярного в свое время учебника португальского языка; и я, в то время начальник одного из африканских отделов внешней разведки.
Из всех стоящих перед нами проблем ангольская вызывала особое внимание. В Дар-эс-Саламе мы встречались с представителем МПЛА Шипендой, в Лусаке — с Аннибалом де Мело. И тот и другой просили оружия и медикаментов, говорили о трудностях транспортировки военных грузов в Анголу, о тяжелых боях, которые ведут отряды МПЛА, привычно и ловко чертили схемы расположения фронтов и военных зон, но никаких реальных свидетельств о боевых действиях и освобожденных районах у нас по-прежнему не было. Мы упорно искали людей, побывавших недавно в Анголе, но не находили.