Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945
Шрифт:
За ним почти одновременно еще одно указание с изменениями главным образом редакционного порядка, но, тем не менее, с грифом «Весьма срочно»: «Конвою рассеяться».
Получатели этой серии радиограмм могли прийти к единственному выводу: судя по «дополнительной информации» Адмиралтейства, «Тирпиц» не только был в море, но в любой момент мог появиться на горизонте. Гамильтон и Брум определенно придерживались такого мнения. Первый из них незамедлительно приступил к исполнению распоряжения и стал готовить свою эскадру к неминуемому, но очень неравному поединку. Коммандеру Бруму долго не удавалось убедить коммодора [62] конвоя в том, что никакой ошибки с приказом о разъединении не произошло. Когда же наконец этот приказ стал претворяться в жизнь, Брум пришел к выводу, что его шесть миноносцев практически почти ничем не могли помочь быстро расходившимся в разные стороны транспортным судам, поэтому он счел благоразумным присоединиться к крейсерам, чтобы попытаться удержать огромный немецкий корабль
62
Так назывался командир конвоя, отвечавший за безопасность следования каравана судов. — Прим. ред.
Теперь мы должны заглянуть в Адмиралтейство и попытаться разобраться, почему были отданы все эти распоряжения, приведшие к такому несчастью. Первое, о чем надо помнить, — это германские сигналы, которые расшифровывались партиями через каждые 48 часов с перерывами в пределах от 4 до 48 часов. Второе: эти сигналы передавались по радио. Пока «Тирпиц» стоял в Тронхейме, указания ему по эфиру не шли, но радиосвязь использовалась кораблями в Вест-фьорде и Альтен-фьорде для переговоров между собой. По прежнему опыту мы знали: когда тяжелые корабли готовятся к боевому выходу в море, даже если они сами хранят полнейшее радиомолчание, им потоком поступают инструкции и информация от береговых органов командования по аналогии с нашим Адмиралтейством и нашими ВМС. Отсутствие такого потока сигналов — почти верный, если не решающий, признак: корабли все еще находятся в порту или на якорной стоянке в каком-нибудь фьорде.
Утром 3 июля мы начали расшифровывать радиоперехват за период с 12.00 первого июля до 12.00 второго июля. За этими данными по обыкновению и без особого перерыва поступали донесения за следующие сутки. Поэтому к вечеру 3 июля мы располагали наиболее свежей информацией, как она была известна специальной разведке. О прибытии немецкой эскадры из Нарвика в Альтен-фьорд мы узнали в то же утро. Мы узнали также о выходе «Тирпица» из Тронхейма предыдущей ночью — факт, подтвержденный одним из самолетов фоторазведывательного отряда. Но соединение во главе с «Тирпицем» фоторазведка в тот день не обнаружила. Больше волнений доставляло то обстоятельство, что Блечли-Парк столкнулся с трудностями при раскрытии нового шифра в текстах радиоперехвата за очередные двое суток. Заранее никогда нельзя угадать, сколько времени займет эта работа.
Ночь с 3 на 4 июля была для всего Адмиралтейства тревожной. Когда и на следующий день в первую его половину не поступило никаких новых сообщений, они по-настоящему заволновались. В Блечли-Парке прекрасно понимали размеры ставки в этой азартной «карточной» игре, но вопрос о «снятии банка» пока не мог стоять. Подводила и воздушная разведка: с 11.00 и до 17.00 от нее не было никаких вестей. До этого момента караван продвигался на редкость благополучно, но теперь для него наступала наиболее критическая фаза. Нам было известно, что его преследовали подводные лодки и самолеты и что он постепенно удаляется от флота метрополии — своего дальнего прикрытия. Через считанные часы его должен был покинуть и отряд крейсеров.
Появились, однако, слабые признаки того, что немецкие корабли еще не выходили из Альтен-фьорда. Из радиодонесений германских самолетов мы узнали, что за последние сутки немцы не сумели установить позицию флота метрополии. Сведениями об ограничениях, продиктованных Гитлером, мы, конечно, не располагали, но напрашивалось вполне резонное предположение: не станут же немцы рисковать своими кораблями, не установив местонахождения союзных линкоров и авианосца. Ведь не было и донесений от подводных лодок союзников, патрулировавших в районе мыса Нордкап, о каком-либо движении из Альтен-фьорда в сторону каравана. Но эти два факта погоды не делали. Правда, существовала еще одна соломинка. В самом Альтен-фьорде мы тогда еще не успели обзавестись агентурой, но в Порее, у входа в него, у нас был свой человек, который мог наблюдать за движением судов в обе стороны. К сожалению, он передавал свои сообщения нерегулярно, и отсутствие известий от него не являлось доказательством отсутствия активности в фьорде.
Но вот наконец в 19.00 в ОРЦ поступила долгожданная весть о том, что раскрытие шифра состоялось и что очень скоро должны были прибыть дешифрованные материалы за сутки, кончавшиеся в полдень того же числа. Это и послужило основой переданного Гамильтону в 19.30 указания: впредь
Деннинг, например, уверенно считал: немецкие корабли все еще находились в фьорде. Его мнение разделяли его непосредственный начальник Клейтон и Хинслей из морского отдела БП. Основным доводом Деннинга было полное отсутствие радиограмм от группы «Норд» — немецкого военного командования на берегу, ответственного за военно-морские операции в Норвегии. Этого не происходило, когда тяжелые корабли находились в море, как в случае с «Тирпицем», отправившимся для действий против конвоя «PQ-12». Кроме того, наряду с другими упоминавшимися выше моментами молчали и наши подводные лодки [63] . К сожалению, Паунд лишил Деннинга возможности объяснить, почему он пришел к таким выводам. Вместо этого первый морской лорд понадеялся на ряд вопросов, поставленных в лоб, на которые мог быть только краткий формальный ответ. Автор книги «Комната 39» Доналд Маклечлен [64] не имевший, по-видимому, возможности сослаться в ней на специальную разведку, воспроизводит помещаемый ниже рассказ двух очевидцев об эпизоде с вопросами Паунда.
63
Интересно отметить, что на другой день, когда немецкая эскадра действительно вышла в море, английские и русские подводные лодки и самолет-разведчик сообщили об этом.
64
Дональд Маклахлан
Диалог, насколько они помнят, происходил в такой последовательности.
Первый морской лорд: Знаете ли вы, что «Тирпиц» вышел в море?
Деннинг: Если бы «Тирпиц» вышел в море, то можете быть уверены, что мы узнали бы об этом очень быстро, через четыре — шесть часов.
Первый морской лорд: Можете ли вы заверить меня, что «Тирпиц» все еще стоит на якорях в Альтен-фьорде?
Деннинг: Нет. У меня будет твердая информация, только когда «Тирпиц» отбудет.
Первый морской лорд: Можете ли вы, во всяком случае, сообщить мне, готовится ли «Тирпиц» к выходу в море?
Деннинг: Я могу, во всяком случае, сказать, что он не отбудет в последующие несколько часов. Если бы он готовился к отбытию, то сопровождающие его миноносцы опередили бы его, чтобы очистить проход от подводных лодок. О миноносцах не поступало сообщений от наших подводных лодок, несущих патрульную службу в Альтен-фьорде.
Паунда считают своенравным человеком. Он, конечно, был очень сдержанным и ни с кем не делился своими мыслями, предпочитая говорить, только когда примет решение и будет готов дать указания. До этого он привык советоваться лишь с самим собой — обстоятельство, которое в сочетании с тем, что он являлся адмиралом флота и профессиональным главой всех ВМС как вида вооруженных сил, очень затрудняло, если практически не исключало, возможность для Деннинга, и в данном случае также для Клейтона, повлиять на него своим мнением в условиях, когда тот не давал для этого никакого повода. Деннинг горько сожалел о том, что не высказал своего мнения. Но если заглянуть в прошлое, то трудно понять, каким образом при тех конкретных обстоятельствах он мог бы сделать большее. Когда Паунд вышел из комнаты Деннинга и направился в секцию поиска подводных лодок, Клейтона и Деннинга охватило беспокойство от того, что решение, которое оба считали ненужным и ошибочным, было уже почти принято. Первый морской лорд хотел иметь определенные подтверждения, а все, что они могли ему предложить, состояло из негативных разведданных.
В секции поиска на планшете обстановки были видны и без того известные нам очевидные доказательства, что подводные лодки немцев вошли в соприкосновение с караваном и представляли также угрозу крейсерам, но не было указано, что эти лодки должны были ожидать прибытия в данный район своих надводных кораблей, потому что таких указаний подводным лодкам не поступало. Их предупредили бы об этом, конечно, только в том случае, если бы «Тирпиц» приближался к каравану. Правда, одна короткая дешифрованная депеша в ОРЦ поступила, но в ней сообщалось подводным лодкам, что в тот момент немецких надводных кораблей в их районе не было. Когда пришло это сообщение, Паунд, скорее всего, уже ушел из ОРЦ и направился к себе.