Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы

Болтунов Михаил Ефимович

Во главе Разведупра стоял уже достаточно авторитетный Ян Берзин. Он берег своих подчиненных и заботился о них. Курировал военную разведку опытный 1-й заместитель председателя РВС СССР и замнаркомвоенмар Иосиф Уншлихт. Проблемы начались в начале 30-х годов.

«Оказались битыми, как мальчишки…»

Тридцатые годы прошлого столетия стали, пожалуй, самыми беспокойными, сложными и, в конечном итоге, трагическими в истории советской военной разведки. Разумеется, речь идет о мирных этапах развития в жизни страны.

Это

десятилетие ознаменовано несколькими крупными событиями, определившими атмосферу данного исторического отрезка. Их несколько: тяжелейшие провалы заграничных резидентур 1933–1935 годов, «десант» сталинских чекистов в Разведуправ-ление, увольнение Яна Берзина, «кровавые» репрессии.

Первый тревожный звонок прозвучал в 1932 году, когда в Вене был задержан резидент Константин Басов (настоящая фамилия Ян Аболтынь).

Опытнейший разведчик, начинал службу еще в 1920 году в Региступре, помглавкома по Сибири, руководил агентурным отделением. Позже работал помощником начальника агентурного отдела штаба РККА, резидентом в Германии. Резидентом в Австрии стал с апреля 1931 года.

С трудом освободившись из-под ареста и избежав суда, Басов возвратился на Родину. Причины провала венской резидентуры были проанализированы, но трагедии из этого никто не делал. «Разведка — игра со многими неизвестными и неудачи в ней неизбежны», — сказал как-то Ян Берзин. И был совершенно прав. Однако неудача неудаче рознь. Если этот провал единичен, тогда действительно не стоит бить тревогу. Но на сей раз получилось иначе. Провал венской резидентуры, словно спусковой крючок двинул вперед целую лавину провалов.

4 июня 1933 года латвийская полиция арестовала агентов советской военной разведки — Матисона, Фридрихсона, Чауле.

Через месяц с небольшим, в июле того же года в Гамбурге взяли под стражу вербовщика Разведупра Юлиуса Троссина. Долгое время этот агент работал курьером, выезжал в США, во Францию, Англию, Румынию. После ареста он выдал немецкой контрразведке всю сеть явок, линий связи, людей, принимавших и отправлявших документацию. Связь со многими резидентурами была прервана.

Провал в Финляндии в октябре оказался особенно чувствительным. Контрразведка арестовала советского резидента Марию Шуль-Тылтынь и несколько ее помощников.

Мария Юрьевна работала в разведке с 1920 года. Выезжала во многие зарубежные командировки. В 1923–1926 годах была помощником резидента во Франции, в 1927–1930 годах — в США. «За исключительные подвиги, личное геройство и мужество» удостоилась высокой награды ордена Красного Знамени.

В 1931 году возглавила резидентуру в Финляндии. Ее предали. Тылтынь арестовали, осудили на 8 лет. Она умерла в заключении.

Уже через два месяца в декабре произошел новый провал. На этот раз во Франции. Арестован резидент Вениамин Беркович, его жена, несколько ценных агентов. Один из них, к примеру, профессор Луи Мартин, сотрудник морского министерства, работавший с секретными шифрами.

Однако провалами центральных резидентур за рубежом, дело не закончилось. Как говорят, пришла беда — открывай ворота.

В сентябре 1933 года румынская контрразведка

разгромила резидентуру Одесского пункта разведывательных переправ (ПРП). Через эти пункты шла переброска окружной оперативной агентуры, действовавшей в приграничной полосе.

В том же месяце привалились агенты разведотдела штаба Краснознаменной кавказской армии, засылаемые на сопредельную турецкую территорию через Ленинаканский пункт.

Неприятные известия пришли из Белорусского военного округа. После ликвидации контрреволюционной организации «Белорусский национальный центр» стало ясно, что 19 человек, якобы работавшие на советскую разведку, оказались двойными агентами.

Февраль 1934 года принес в Центр новые прискорбные известия: арестован резидент Апреленко и еще десять агентов штаба Украинского военного округа в Румынии.

Провалы западных резидентур аукнулись и на Востоке. В начале того же года под арестом оказались агенты сразу нескольких резидентур разведотдела штаба ОКДВА в Маньчжурии. Более того, сотрудники так называемой особой группы, занимавшиеся диверсионной работой, были перевербованы японской контрразведкой и заброшены в СССР. Особый отдел ОГПУ арестовал их, и выяснились вопиющие нарушения правил конспирации.

Словом, количество провалов в столь короткий срок не могло не вызвать озабоченности не только у руководства Разведупра, но и вышестоящих органов.

29 марта 1934 года состоялось заседание Политбюро ЦК, на котором с докладом «О компании за границей о советском шпионаже» выступил И. Сталин.

Следом за этим особый отдел ОГГГУ, надзиравший за работой Наркомвоенмора, составил докладную записку о работе IV управления штаба РККА. Подписал ее зампред ОГПУ Генрих Ягода. Адресована она была И. Сталину.

Причинами провалов, приведших к разгрому крупнейших резидентур, назывались засоренность предателями, подбор зарубежных кадров из сомнительных по своему прошлому и связям элементов, несоблюдение правил конспирации и, конечно же, недостаточность руководства зарубежной работой со стороны IV управления штаба РККА.

26 мая на очередном заседании Политбюро ЦК было принято соответствующее постановление. В нем указывались основные недостатки в работе разведки — сосредоточение в одном месте линий связи нескольких резидентур, назначение раскрытых в одной стране разведчиков на работу в другую страну, некачественный подбор агентурных работников и их слабая подготовка, отсутствие учебного заведения для обучения сотрудников.

Политбюро своим решением выводило Разведуправление из подчинения начальника штаба РККА и замыкало его на наркома, открывало специальную школу. Так же усиливалось руководство военной разведки.

Следует отметить, что мероприятия, запланированные Политбюро ЦК, были выполнены и, безусловно, сыграли свою положительную роль в совершенствовании работы военной разведки. Исключение составляет лишь последний пункт. Да, действительно, следовало укрепить руководящий состав управления, но кем? Специалистов такого уровня взять неоткуда. Вернее, они были только в одном учреждении — в Иностранном отделе ОГПУ. Возглавлял ИНО Артур Артузов.