Развитие творческого мышления. Работаем по сказке
Шрифт:
Объекты иногда не просто меняются, а именно развиваются — т. е. приобретают противоположные характеристики: например, человек может поумнеть (или наоборот), стать добрым или злым и пр. Для того чтобы заметить это, необходимо совершить действие «превращение» , что бывает не так просто: часто мы обманываемся внешним постоянством и не замечаем существенных изменений. Диалектическое превращение — это элементарное творческое действие; чтобы совершить его, надо обнаружить (или представить себе), что ситуация уже иная или может кардинальным образом измениться в будущем. Известно, что происходит, если мы не замечаем изменения настроения собеседника и продолжаем разговаривать, как если бы ничего не произошло. А уж когда взрослый обращается к выросшему ребенку
Как часто проблема кажется неразрешимой именно потому, что она неверно поставлена! Выйти из тупика помогает смена альтернативы — выстраивание новой противоположности к уже известному объекту. Если удалось выстроить новую противоположность (отличающуюся от ранее обнаруженной), можно говорить о смене альтернативы. Так, в сказках появляющиеся герои отличаются по росту, но вдруг решающим оказывается совсем другое качество, например, хитрость или храбрость. Согласимся, что это очень жизненная ситуация.
А вот если объект превращается в противоположный себе, но именно поэтому возвращается в исходное состояние, мы будем говорить о действии «замыкания» . В народных сказках встречается множество примеров того, как плохой герой попадает в ловушку, которую сам же расставил для другого. Применяя это действие, можно отразить бумерангом направленную против тебя хитрость. Другой вариант: человек, способный совершить замыкание, может предугадать разрушительный эффект действий, которые поначалу ведут к хорошему эффекту.
Для того чтобы научиться решать возникающие задачи, человек должен уметь обнаруживать явления развития или чужие творческие «ходы» в окружающей жизни.
Сказки: «недетская» литература
«Детская литература» — это не то же самое, что «литература для детей».
На самом деле, появившиеся в ХХ веке литературные сказки — о Винни-Пухе, Алисе или муми-троллях — вовсю читаются и цитируются взрослыми. Все они были написаны именно для детей (а некоторые — для вполне конкретного и сегодня известного всему миру ребенка), но их авторы сумели открыть такое удивительное пространство, где граница между детскими и взрослыми вопросами исчезает.
У народных сказок — судьба принципиально иная и все же похожая. Серьезные научные тома написаны об их происхождении, о том, как появлялась древняя мифология, как человек пытался в символических персонажах выразить свои представления о жизни и смерти, уме и глупости, о страшном и веселом. И вот человечество подросло, у него появились и другие способы размышления о мире — наука, искусство, религия. Но что произошло со сказкой? Осталась ли она в прошлом как памятник наивному детству цивилизации? Вовсе нет — сказки живут, читаются и перечитываются, переиздаются, по-прежнему (и по-новому) любимы не только детьми, но и взрослыми. Сказки — это бесценное сокровище творческих действий для того, кто умеет читать.
Вы спросите: а разве нужно уметь читать сказки? Вот уж чему, кажется, учить не надо! Достаточно вспомнить, с каким трогательным вниманием слушают вновь и вновь свои любимые книжки совсем маленькие дети. Стоит ли создавать специальные образовательные программы?
Но представьте себе в чем-то похожую ситуацию: вам довелось попасть в незнакомый город. Нужен ли вам человек, который о нем расскажет, поводит по улицам?
Нет, скажете вы, вспомнив монотонный голос экскурсовода, предлагающего «посмотреть направо и налево», я и без этого получу массу впечатлений!
Да, скажете вы, вспомнив случаи (редкие, но счастливые), когда по городу довелось побродить с тем, кто его знает и любит: такой попутчик помогает увидеть скрытое от поверхностного взгляда, и тогда город оживает, наполняется историями и историей, начинает порождать все новые вопросы.
То же можно сказать и о сказке: по ее страницам и в одиночку побродить интересно, но это путешествие можно сделать и просто захватывающим — если помочь обнаружить скрытые от беглого взгляда чудеса. Педагоги, участвовавшие в разработке программы, не раз обнаруживали, что даже самая привычная на первый взгляд
1
Конечно же, речь идет о подлинной образованности, которая обостряет зрение и слух: чем больше я понимаю, тем больше умных вопросов у меня появляется. Известное исчезновение детских вопросов при переходе от дошкольного к школьному возрасту — это сигнал бедствия (для тех, кто умеет слышать).
В народных сказках отразились и способы отношения человека к миру, и способы решения творческих задач. Однако вдумчивое чтение сказки не сковывает, а умножает свободу читателя понимать, создавать и осмыслять мир.
Может возникнуть и такое опасение: не разрушим ли мы непосредственное детское восприятие своим «методическим вмешательством»?
Ведь Арина Родионовна не рисовала с юным Александром Сергеевичем ни схем, ни моделей, а просто рассказывала ему сказки.
Понятно, почему возникает такая тревога: нам кажется, что интеллект (понимание) и эмоции (впечатление) — нечто совершенно не связанное. Но это не так: удовольствие от художественного произведения может получить только тот, кто способен его понять. Многие ли получают удовольствие, слушая концерты Скрябина или читая романы Достоевского? Разумеется, подготовленный читатель или слушатель не проводит анализа — он «просто» смеется или плачет над страницами, а другой — неподготовленный — «просто» остается равнодушным (и уныло скучающим). «Неподготовленный» — то есть неспособный обнаружить сложное сплетение противоположностей, которым держится любое произведение.
Развитие творческого мышления дошкольников и взрослых
Сразу оговоримся: чего в сказке искать не стоит, так это прямых, на поверхности лежащих нравоучений. С точки зрения прямолинейной морали, сказки иногда звучат довольно странно: самым успешным может оказаться самый глупый из братьев, ленивый Емеля добивается любви царской дочери, а некоторые сказочные герои добиваются своего прямым обманом. Трудно поверить, но такое прямолинейное прочтение привело когда-то даже к гонениям на сказку: в 1930-е годы сказки детям читать не рекомендовалось, поскольку они, якобы, «мешают формировать у ребенка реалистические представления о мире». Надеемся, эти опасные (не только для сказки) времена позади.
Великий итальянский педагог Мария Монтессори писала, что «дети учатся жить у жизни», но если чему-то учиться у жизни — то это творчеству. А творчество невозможно просто «показать», надо самому решать задачи! Вот и возникает вопрос: каким образом ребенок может получить опыт такого решения, читая сказки? Ведь в сказках все задачи предлагаются, казалось бы, уже в решенном виде. Тут есть два ответа.
Во-первых, воспитатель должен построить работу таким образом, чтобы дети восприняли сказку как задачу для себя: например, искали решение вместе с главным героем или анализировали взаимоотношения персонажей. В сказках можно обнаружить все диалектические действия — и превращение, опосредствование, и объединение, и замыкание, и смену альтернативы. Самое интересное и непредсказуемое — в том, что часто дети видят не то действие, которое «запланировал» взрослый, а совсем иное — в этом случае очень непросто пойти навстречу детской инициативе и свернуть с заранее проложенной тропы конспекта. Причем глубины, изумляющие даже бывалых взрослых читателей, открываются именно в ходе дискуссии. А сказки от этого нисколько не теряют своей непосредственной прелести: именно после решения проблемных ситуаций дети с особенной радостью рисуют понравившиеся эпизоды, рассказывают о прошедших в группе спорах родителям, придумывают собственные сказки. Даже в известном наизусть с детства «Колобке» можно обнаружить неожиданные секреты!