Развод и девичья фамилия

Зика Натаэль

Мужчина подошёл к окну, распахнул створку и свесился, наслаждаясь запахом душистого табака, что рос прямо под окнами. Звучит странно, но это не настоящий табак, а цветы, которые распускаются с заходом солнца. Ему нравился их сильный аромат.

Через несколько минут Александр боковым зрением заметил какое-то движение справа, и высунулся ещё дальше — кто это бродит по саду в это время?

Человек вступил в свет, отбрасываемый солнечным фонарём, и он узнал Екатерину. Женщина медленно шла, будто прогуливалась.

Неужели за день не нагулялась?

Александр

не успел додумать мысль, не успел окликнуть няню, как ту догнал явно мужской силуэт. Евгений!!?

Пара остановилась, видно было, что садовник что-то говорит няне.

И о чём им разговаривать? Обсуждать методы обучения плаванью? Кстати, сегодня он видел, что Катя в бассейне с детьми одна была, а где прохлаждался садовник? Он же ясно приказал ему помогать няне!

Тут композиция внизу передвинулась, и Воротаев увидел, как садовник взял няню за руку.

Чёрт знает что! Крутить амуры под носом у детей? Этого он не допустит, оба тут же вылетят, если продолжат свидания под Луной! Он сам себе не позволил сегодня лишний раз посмотреть на понравившуюся женщину, а она, оказывается, уже подбирает кандидата в любовники? За его спиной, в его доме!

Кипя от негодования Александр, забыв накинуть рубашку, как был — в домашних штанах и шлёпках на босу ногу, вылетел из спальни и горохом посыпался вниз, торопясь застать парочку на том же месте.

Он им сейчас всё выскажет! И утром и духа садовника в его доме не будет! А Катя… С Катей он серьёзно поговорит!

По привычке рванув к главному входу, Воротаев на полпути затормозил — через чёрный ход намного ближе!

И вывалился на улицу, кипя от злости.

Вовремя!

Он успел увидеть, как Катя, размахнувшись, отвешивает звонкую оплеуху Евгению.

— Какого!!! — взревел садовник, но натолкнулся взглядом на работодателя и сбавил обороты. — Александр Александрович, Екатерина Михайловна меня неправильно поняла!

— Да что ты? — голосом Воротаева можно было резать. — Екатерина Михайловна, идите к детям!

Няня прошмыгнула в дверь, и Воротаев вплотную приблизился к садовнику.

— Значит, так, Евгений. Мой дом — не бордель, здесь дети живут! Как мужик мужика я тебя отлично понимаю, но ты уволен, тем более что свои обязанности в последнее время ты выполнял из рук вон плохо. Я встаю в семь, чтобы к этому времени духу твоего здесь не было. Расчёт выдаст Валентина Сергеевна, после того, как сдашь ей комнату и инвентарь.

— Александр Александрович! — взмолился садовник. — Катерина всё неправильно поняла! И вы тоже! Я ничего такого, просто предложил встречаться, это же не запрещено! Просто посидеть, вместе выпить чаю, а не то, что вы подумали. А она навоображала себе. Ну, вы же знаете женщин! Зачем ей садовник, если она на вас глаз положила! Конечно, у меня нет миллионов, но зато я не женат. А ей всё равно, что у вас есть Стелла Леонидовна…

— Заткнись!

— Поверьте, она совсем не та, за кого себя выдаёт!

— Зато ты — та… Тварь. Я всё сказал. Исчезни!

Садовник попытался ещё что-то произнести, но наткнулся

на взгляд хозяина и, подавившись невысказанной фразой, шагнул к двери в дом.

— Настоятельно советую не приближаться к Екатерине Михайловне и не пытаться с ней поговорить, — негромким голосом добавил Воротаев.

Садовник скрылся в здании, а Александр прошёл в сад и остановился возле бассейна.

Надо успокоиться…

С чего, собственно, он так взбеленился? Обычное же дело — мужчина делает предложение заинтересовавшей его женщине, а та или соглашается, или нет. Катерина не согласилась, имеет право. Евгений рук особенно не распускал, но какую-то гадость ей сказал, поэтому заработал пощёчину. Иными словами, она сама разобралась, и его вмешательство совершенно не требовалось. Зачем влез, спрашивается? Что о нём подумает няня, и что нафантазирует отставной садовник?

А может быть, он так резко отреагировал, потому что Екатерина заинтересовала его самого? Да, женщина ему нравится — как женщина. Но это не значит, что он должен вмешиваться в её жизнь и навязывать своё общество.

Походив вокруг бассейна минут десять, мужчина почувствовал, как скрутившаяся пружиной в груди ярость медленно рассасывается, напряжение отпускает, остаётся сожаление, что он поспешил. Можно было сдержаться и не выпрыгивать перед прислугой разъярённым ревнивцем, а уволить садовника утром, как и собирался ранее. Что подумает Евгений, его мало волновало, но Катя остаётся в его доме, и Александру не хотелось бы, чтобы она решила, что имеет какое-то влияние на работодателя.

«Просто заступился за женщину», — пробормотал он себе под нос и вернулся в дом.

В коридоре на него налетела взволнованная домоправительница. Мужчина подтвердил увольнение садовника, уточнил, что ей следует сделать утром и взбежал на второй этаж.

Со стороны детской не доносилось ни звука. Поколебавшись — заглянуть или нет, Александр решил просто лечь спать.

С няней он поговорит утром, ни к чему поднимать женщину с постели, ведь она, проверив детей, наверняка уже давно вернулась к себе.

Утром проснулся сам, некоторое время лежал, рассматривая потолок и прислушиваясь, что делается в детской. Артём повадился по утрам прибегать к отцу под бочок, и он уже как-то привык начинать день с появлением сына. Но время шло, а мальчик не приходил. Неужели до сих пор спит? Или заболел? Мог вчера перекупаться…

Встревоженный мужчина соскочил с постели и, не надевая штанов, как был — в одних боксёрах, рванул в детскую.

Твою ж мать…

Тёмка проснулся, как и Лиза с Натой. Дети стояли возле детского диванчика, на котором, неловко примостившись и подложив под щёку ладошку, спала Катя.

— Тсс! — прошипела на него дочь. — Няня спит! Не шуми.

И Артём согласно закивал, погрозив отцу пальцем, мол, не разбуди!

Но как бы дети ни старались, даже шёпот у них выходил громким. Естественно, женщина проснулась и, охнув, села, с удивлением рассматривая окружившую её компанию.