Развод и девичья фамилия!
Шрифт:
Больше ничего нет.
Дверь открылась, показался Прохор… я нажала на педаль газа…
Не хочу. Ни смотреть. Ни слушать. Ничего не хочу.
Еду по городу и только теперь чувствую, слёзы застилают глаза. Проехала несколько поворотов, свернула в какую-то незнакомую узкую улочку. Припарковалась. Выключила зажигание. Сижу, не двигаясь. Тупо смотрю вперёд. В глазах всё горячее. Кусаю губы, дёргаю бардачок, достаю салфетки. Смотрю на себя в зеркало, на своё испуганное, растерянное выражение лица.
Что мне
Что теперь делать?
Всхлипываю, вытирая слёзы, начинаю подвывать.
Как же так?
Значит, вот так просто, даже не закрывая на замок дверь кабинета, он позволяет себе… позволяет какой-то девке… я вспомнила её довольную ухмылку… и завыла как белуга.
Глава 2
Ада
Из носа течёт, в глазах жжёт, не вижу ничего.
На улице темнеет, а рядом, как назло, не одного фонаря. Уже и в салоне мрак. В зеркало видна улица, пестрящая огнями, а я сижу в своей машине, в темноте и плачу.
Оплакиваю свою неудавшуюся семейную жизнь.
Да как же неудавшуюся?!
До сегодняшнего дня мой муж – мужчина номер один в моей жизни! Он и наш сын.
Прохор – лучший человек во всём мире.
Он для меня всё – моя любовь, моя страсть, моё желание.
Я для него, кстати, тоже.
Тогда что случилось?
Почему ему понадобился кто-то ещё?
Неужели это молодая ссыкуха так хороша в постели. Вот никогда не поверю, что она лучше меня. Не сейчас.
Когда-то давно, когда мы с Прохором только познакомились, я была молода, неопытна, зажата и несмела. Но сейчас мне 35 и я фору дам любой. Любой ссыкухе.
У нас с Прохором невероятный, потрясающий секс. Если бы дело было в нём, я бы поняла, но получается, я ничего не понимаю почему?
Приелась.
Я ему приелась в постели. Моё тело уже не так будоражит, как когда-то. Да, наверное, всё-таки есть в этом что-то. Я ему надоела со своей опытностью, и даже чрезмерные эксперименты не помогают.
Но разве это плохо?
Разве плохо, что мы с моим мужем знаем друг о друге всё, знаем каждую клеточку наших тел. Даже это уже не влияет на его желание.
Получается, я далеко не всё знала о своём муже. Очень далеко.
Интересно, как долго это продолжается?
Интересно, сколько их было, этих девок официанточек?
Непохожа она на его постоянную любовницу. Молодая дрянь, которая решила получить тёпленького, богатенького мужика. Готового.
Конечно, почему бы не обслужить хозяина, вдруг что-то обломится.
Чёрт!
Как давно он это делает?
Возможно, уже довольно давно, а я только сейчас, дура, вот так случайно, заехала. Счастливый, мать его, случай. А сколько раз не заезжала. Я вообще приезжаю к нему в ресторан очень редко.
Как так получилось, что именно сегодня я всё это увидела?
А
– Боже, – снова слёзы текут и текут.
Размазываю тушь. Давно стёрла помаду. Наверное, весь кашемировый ворот пальто уже мокрый от падающих на него слёз. В темноте не вижу.
Пытаюсь выудить из памяти хоть какие-то подозрительные моменты. Ничего не нахожу. Прохор – идеальный муж, идеальный отец. Придраться не к чему.
Да. Не к чему.
И только картина мира вот она, рушится прямо сейчас. Идеальный облик моего мужа меркнет с каждой упавшей слезинкой. Уже померк. Столько лет коту под хвост. Одним махом – бац и нет нашей идеальной семьи.
Отираю слёзы салфеткой, не могу сдвинуться с места. Ладони словно не мои, ноги занемели, от неудобного положения и невозможности прямо поставить. Каблуки мешают.
– Прохор, что же ты наделал. Что же ты наделал, Проша, Проша…
Телефон трезвонит как бешеный уже полчаса. Я даже не достаю его из сумки.
Плевать. На всех плевать.
Как я сейчас пойду домой? Как посмотрю в глаза свекрови?
Как буду разговаривать с Данилом? Наш сын, как две капли воды вылитый Прохор. Такой же крепкий в свои 14 лет уже здоровый лоб, меня перерос, скоро и Прохора перерастёт.
Как я буду смотреть в глаза моему мальчику? Что я ему скажу, когда он спросит, почему я хочу разойтись с его отцом? Что я ему скажу?
– Бо-оже мо-ой. Мамочки-и, – тихо скулю в салфетку.
Свекровь точно что-то почувствует, она везде свой нос суёт.
Что же делать?
Нужно брать себя в руки и ехать домой.
Не могу. Сижу здесь в темноте, как будто отрезанная от внешнего мира.
Может быть, написать им сообщение, что я срочно уехала в командировку.
Точно.
Порылась в сумочке, достала телефон. 56 неотвеченных от абонента – Любимый.
Любимый, мать твою…
Пролистнула контакты, нажала – Валентина. Это свекровь.
– Да, Адочка? – послышался растянутый интеллигентный голос.
– Валентина Павловна, мне срочно нужно уехать по работе. Пожалуйста, проследите, чтобы Данил уроки сделал. И не давайте ему долго сидеть за компьютером и в телефоне. Пусть читает.
– Как? Ты что не приедешь сегодня домой? – с едва заметным укором, как меня это бесит.
– У меня срочная командировка, – отвечаю нервно, какое её вообще дело.
– Ну понятно, понятно, – ехидно проговорила она.
Как же я ненавижу этот её тон. А сегодня он как-то особенно противен.
– Ладно, извините, я уже приехала в аэропорт. Иду на регистрацию. Через час вылетаю.
– Ну, хорошо. Я за всем прослежу, ты же меня знаешь. Не волнуйся, здесь всё будет идеально, – я даже почувствовала самодовольную улыбку на её интеллигентном лице.