Развод и три босса
Шрифт:
— ЗОЖ, — пожимаю я плечами.
— Здесь темнеет раньше, — хмурится Кирилл, — у тебя машина есть? Или фонарик, такой, на лоб чтоб можно было прикрепить?
Это, наверно, он так шутит весело, надо рассмеяться, да?
Улыбка Колесникова явно на это намекает, но я не ведусь на его попытки перевести наше общение в неформальное вот так, с порога.
Достаточно того, что он меня школьным прозвищем то и дело зовет…
И Колесников, видя, что я не поддержала его шутку, чуть-чуть тушуется, правда, потом вспоминает,
— Хорошо, Эммануэль, что мы с тобой вместе вернулись в родной город, почти одновременно. Есть в этом что-то от судьбы и провидения. Да?
Да , блин! Давай еще один сеанс воспоминаний устроим!
— Нет… Возможно, — вынужденно соглашаюсь я.
И твердо завершаю разговор:
— Всего хорошего, Кирилл Егорович.
— Не надо так официально… Особенно, когда мы наедине.
— Пока, Кирилл! — уступаю я ему чуть-чуть и тут же жалею об этом, потому что Колесников опять лучезарно улыбается и пожимает меня за локоть, типа, по-дружески, неофициально, как и договаривались. Мы же наедине, да?
— Пока, Эм.
В следующий раз он меня пригласит в кафе. С таким логичным продолжением разговора: «Это же судьба и провидение, что у нас обеденный перерыв в одно и то же время, нужно вместе обедать».
Или судьба будет, что мы из одного кофейного аппарата кофе берем…
Черт… Может, ну её, эту работу? Отбиваться от него бесконечно…
Но такое место хорошее…
И вообще…
Я что, не сумею отбодаться от бывшего одноклассника, который теперь по странному стечению обстоятельств, стал моим боссом?
Ну нам же не семнадцать лет, в конце концов! И я давно не зашуганная первыми приставаниями мальчика отличница. Уж пойму, как себя повести правильно!
Иду по улице в сторону остановки, в самом деле решив чуть-чуть позожничать, раз уж такая повестка дня, и ощущаю на своей спине, верней, там, где чуть пониже и поинтересней для мужчин, горячий внимательный взгляд…
А затем хлопает дверца машины, и Колесников уезжает, решив, видно, не настаивать пока что. И что я никуда не денусь.
Когда встречаешь своих старых знакомых на новом рабочем месте, никогда не знаешь наверняка, что от тебя хотят.
Вот, к примеру, бывший одноклассник…
Нужна ли ты ему как женщина, как личность, или только секс интересует, постельная грелка? А может, тебя неплохо помнят с юных лет и ждут поддержку и хорошего собеседника? И все остальное — просто мои опасения и воспоминания не самые приятные, что наложились на эту встречу? Ведь он, в принципе, ничего крамольного не сказал и не сделал, а я его уже во всех грехах обвинила…
Хотя, есть вероятность, что Кирилл будет вспоминать тот выпускной, на котором ему не дали, и придумывать такую маленькую месть…
Затащить в койку, закрыть гештальт…
А
И всё!
И тогда меня вообще нигде не возьмут. Один раз я еще могу хоть как-то объяснить, и даже объяснила! Не без поддержки Людмилы , которая тут, похоже, не столько секретарь, сколько правая и левая рука босса, человек, который решает многое, если не все вообще…
Но объяснила же, удалось!
А вот если еще раз такая же ситуация будет…
Хорошо, что у меня два босса.
Если этот на мне зависнет, обязательно пожалуюсь, и пожалуюсь через третьих лиц. К Людмиле вот, например, схожу на чашку чая…
А пока надо бы записаться к нормальному психологу.
Потому что уже с первого дня загналась, налицо птср.
Не была раньше такой, развод довёл.
— Это ты всё ты виноват, мразь, — шепчу я и вздрагиваю, когда начинает звенеть телефон.
Звонит незнакомый номер, и я бы в жизни не ответила, но дело в том, что с незнакомых номеров мне в последнее время наладились звонить юристы Лисовского. И в очередной раз рассказывать, что я опять кому-то что-то должна. Если не отвечу, то знать не буду о новом изврате фантазии бывшего и не подготовлюсь, а, значит, прилетит уже с бухты-барахты.
— Да, — строгим голосом отвечаю я, от нервов все жестче чеканя шаг.
Мимо проезжают машины, и стук моих каблуков эхом отражается от фасадов нежилых зданий.
— Эммануэль, — хрипло тянет в трубку Боря Лисовский. Надо же, сам лично позвонил! Вспомни черта!
— Да , я вас слушаю, — как можно более жёстко отвечаю ему.
— Эммусик, ну прекрати, детка, я достаточно серьёзно тебя проучил… Ты уже все поняла ведь, да? Можешь возвращаться.
Какое щедрое предложение! Как бы не умереть от счастья!
— Борис Львович, по делу и быстро!
— Эммусик, почему ты такая неприступная? Вот всегда ты такой была, с самого начала… Может, потому я и совершил ошибку… Если б ты была чуть-чуть помягче, послабее… Мне же хочется мягкую женщину рядом, чтоб она меня защитить просила, жаловалась на…
Мне этот бред бьет по ушам, не выдерживаю и перебиваю:
— Пожаловаться мужу на мужа, который уволил меня за домогательство к мужу на его же предприятии, и в свидетельницах была любовница мужа?! Лисовский, ты в своём уме?
— Не груби мне, дрянь! — рявкает Боря, тут же напомнив, с кем я имею дело. — Ты думала, что в родном городе спрячешься от меня? Ошибаешься…
— Это угроза жизни, особенно по телефону, я все разговоры записываю, Боря!
— Да какие угрозы, Эммусик, я говорю только о том, что ты в своём городе не спрячешься от моей любви… Я же люблю тебя, малыш… А ты так нервничаешь, поступки глупые какие-то… Перепады настроения… Ты там не беременна, случаем?