Развод и три босса
Шрифт:
Да и сама компания недавно открыта.
Очередное серьезное ответвление крупного холдинга, словно спрут, раскинувшего свои щупальца по стране.
В каждом дворе по всей России эти магазины. Я не должна упустить такой шанс, потому что я тоже очень солидная женщина, и если меня сейчас возьмут на работу… Но, зараза!
Игорь Игоревич отрывается от экрана и смотрит на меня пронзительным, глубоко заинтересованным взглядом. Мне это не нравится.
Я уже однажды познакомилась с босом, устроившись на работу. Чем
Проблема в том, что это даже ещё не закончилось. Я просто сбежала из Москвы, потому что нигде там не смогла трудоустроиться. Лисовский постарался, гад.
Нервы мне попортил сильно, скотина, настолько, что я закрываюсь на все замки, перед тем как лечь спать, пью успокоительное и мечтаю записаться к местному психологу.
– Причина увольнения с последнего места работы? Не вижу записи.
– Вы будете смеяться, – очень тихо, но спокойно, с достоинством говорю я. О таком – только с достоинством…
– Возможно, – без намёка на улыбку соглашается Игорь Игоревич.
– Я хотела уволиться по собственному желанию, но непосредственный начальник уволил по статье 133 УК РФ.
Замолкаю, ожидая улыбки. Или даже смеха.
Ведь статья за харрасмент, понуждение к действиям сексуального характера. Уголовная статья, даже не из трудового кодекса…
Учитывая, что во мне роста метр шестьдесят два, и в последнее время еще и худею на нервной почве… К тому же, имею достаточно сдержанный, покладистый характер. И статья за секусальное домогательство… Каким образом я могу кого-то принуждать к сексу? Ну не смешно ли?
Не смешно, поверьте, вообще не смешно…
Обидно очень. А еще постоянно дурой себя чувствовать из-за того, что столько времени прожила, не замечая, какое рядом говно, неприятно.
– Ваша бывшая фамилия…
– Лисовская.
– То есть, вас уволил ваш муж…
– Да, у меня сейчас бракоразводный процесс.
Надо было думать, что не дураки сидят и всё выудят. Но чтоб так скоро! Профессионалы, определенно…
Я на собеседование шла, предполагая, конечно, что будут спрашивать такие вещи, причиняющие мне боль. Но все равно тяжело. И фиаско в столице как-то не нарастили дубленую шкуру.
– Ваш муж уволил вас по статье сексуальное домогательство к начальству? – вскидывает Игорь Игоревич широкую бровь и наконец-то улыбается. Да неужели чувство юмора есть? Ура!
– Да именно, – киваю я. – К сожалению, я не смогла оспорить это в суде, его секретарша подтвердила, что так и было.
– Мне опасаться?
– Не думаю.
– Я не так хорош, как ваш бывший муж?
– Интересное собеседование.
– Не менее интересна ваша анкета. Хотелось бы узнать, насколько серьёзный вы специалист.
– Тогда вам стоит обратить внимание на предприятия, где я работала до «КБ-строй».
– Почему вы не задержались в первой компании, ведь со второй компании вас, скорее всего, переманили?
–
– Я спешу вас огорчить, Эммануэль, – он произносит моё имя с придыханием и улыбкой. Я знаю, что оно многим доставляет удовольствие. – Девушки в тридцать два года также могут выйти замуж, родить детей и заставить начальство искать им замену.
– Боюсь, что в сорок два мне скажут то же самое.
– Правильно, – кивает Игорь Игоревич, немного вальяжно откинувшись на своём кресле. – Моему секретарю, Людмиле Вячеславовне, пятьдесят три года. Месяц назад вышла из декрета. Но это секретарь от Бога. Можно сказать, моя правая рука. Её готов я ждать всегда, и замена ей всегда плоха. По неясной мне причине, она внесла вас и ваши данные в нашу систему, пометив, что вам можно предложить испытательный срок… Осталось только подписать договор. Людмиле Вячеславовне я доверяю, и вам рекомендую.
Я изо всех сил стараюсь, чтобы вздох облегчения не был таким звучным.
Неужели? Боже, да неужели???
Я не знаю, чем так сильно понравилась Людмиле Вячеславовне, но реально выйду и расцелую ее!
Игорь Игоревич встает, провожает меня из кабинета.
Мы останавливаемся в дверях, я задираю голову, хоть и на каблуках, но он выше меня, смотрит пристально и крепко пожимает руку, рекомендуя ознакомиться с договором и, если все устраивает, то подписать его у секретаря.
И все смотрит, смотрит… С намеком таким, которого я предпочитаю не замечать, твердо решив, что очередные грабли не для меня.
Тороплюсь выйти.
В приемной смотрю некоторое время на Людмилу Вячеславовну, прикидывая, как подойти, начать разговор, спросить, наконец, чем я ей так угодила…
Людмила Вячеславовне не дашь ее пятьдесят три года. Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт.
Многорукая богиня, она одновременно ругает каких-то мужиков в спецовках, толкущихся в приемной, прячет шоколадки в стол, печатает одной рукой, другой рукой кидает в шредер бумаги, тот их зажёвывает и выплёвывает маленькими кусочками.
При этом у нее зажата трубка плечом к уху, Людимла Вячеславовна умудряется еще и кого-то внимательно слушать.
Широкая юбка до колен, и секретарь почему-то куда-то всё время закидывает ногу, в этот раз – на маленькую тумбочку рядом.
Коротко стрижены ногти, шикарный аккуратный маникюр с рисунком, ни грамма косметики на светлом лице, причёска, видимо, наспех собрана.
У Людмилы Вячеславовны проколот нос, возможно, это остатки весёлой юности, и в каждом ухе по пять колец. Большие серые глаза останавливаются на мне, она кивает, тянется к соседней тумбочке, берет договор и кидает мне.