Развод лохов
Шрифт:
– Неудобняк получается! – подлил масла в огонь Семин. Бобков забился в истерике.
– Леха! – позвал Рыжий. – Возьми лом. Сперва ноги, потом руки... Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. – В голосе бандита слышалось искусно разыгранное сожаление. – Леха, стой! Я, кажется, придумал! Совкова можно на...бать! – важно изрек бригадир. – Разорвем на мужике одежду, обольем красной краской, нашлепаем фотографии и отдадим заказчику... Эй, ты! – пнул он ногой ревущего белугой коммерсанта. – Согласен на такой вариант?!
– К-конечно!
– Тогда не станем попусту терять времени.
– Да, чуть не забыл. Распустишь слух, будто бы ты искалечен и валяешься в реанимации, а врачи усиленно борются за твою жизнь. Шлюху никуда не выпускай, иначе, как пить дать, проболтается и нам придется тебя взаправду изуродовать!!! Ладно, хорош базарить!
– ...Все готовы! Хорошо! Итак, дубль первый!
– Натурально как получилось, – перебирая в руках снимки, сказал Семин, – не подкопаешься! Я бы сам, пожалуй, купился!
Вместе с Королевым они вольготно развалились на заднем сиденье джипа. Леха пристроился на переднем. Машину вел Гоша.
– Удачная работенка. В один день тридцатку с барыг слупили!
– Это лишь начало, – коварно усмехнулся Владимир. – Цветочки! А ягодки впереди!
– Думаешь, план сработает до конца? – поинтересовался Рыжий.
– Уверен! Игнат знает своего коммерсилу как облупленного, а у Свирида золотая голова! Он прекрасно разбирается в психологии подобных типов!..
Леша с Гошей к беседе старших не прислушивались. Лежащие в левых нагрудных карманах пачки долларов приятно согревали сердца «быков»...
Глава 4
Вячеслав Олегович Бобков медленно очухивался от пережитого кошмара. Мысли путались, перемазанное липкой, остро пахнущей краской тело бросало то в жар, то в холод. Правая щека подергивалась в нервном шоке. «Пронесло! Ух, пронесло!!! – с облегчением думал он. – Я, можно сказать, заново родился! Однако какая сволочь Совков! Ведь надо же такую пакость измыслить! Хорошо, что бандиты оказались падки на деньги и мне удалось их перекупить. В противном же случае... Ой, мамочка!!!» Представив свой поджаренный член, лежащий на расписном блюде и щедро политый кетчупом, Вячеслав Олегович содрогнулся... Между тем практичная и безумно влюбленная в самую себя Буяльская торопливо собирала свои вещи. Раз тут началась такая катавасия, нужно смываться от греха подальше, подыскивать нового спонсора, желательно иностранца, да уматывать вместе с ним за кордон.
– Ты куда собралась, голубушка? – заметив ее приготовления, подозрительно спросил Бобков.
– Я... это... маму давно не видела. Соскучилась! Нужно проведать старушку. Завтра к обеду вернусь. – В голосе Светланы сквозила фальшь, подкрашенные глаза воровато шныряли по сторонам.
– Врешь, блядина! – с ненавистью прошипел коммерсант. – Удрать норовишь! Заварила кашу, а сама в кусты?! Не выйдет!
– Ромка! – громогласно завопил он. (Ромкой звали личного шофера, по совместительству телохранителя Бобкова, здоровенного бугая, во время визита бандитов предусмотрительно скрывавшегося в гараже.) – Ромка, мать твою, сюда, бегом!
Квадратный двухметровый Ромка с хитрой, но глуповатой физиономией появился мгновенно.
– Чего изволите, Вячеслав Олегович?! – подобострастно осведомился он.
– Возьми эту шалаву, – Бобков указал пальцем на куртизанку, – и посади под замок. Для верности свяжи...
– У меня есть наручники, – встрял шофер. – Можно приковать ее за руки к батарее в котельной!
– Хорошо! Хоть какая-то польза от тебя, болвана! Короче, глаз со стервы не спускать, ни на минуту не отходить! Жрать давай только черный хлеб (желательно черствый, заплесневелый) и воду. В туалет не водить. Пускай испражняется в ведро, а вздумает шуметь – бей в рыло! Понял?!
– Так точно! – по-военному отчеканил холуй, схватил за шиворот хныкающую Буяльскую и грубо поволок в подвал.
Оставшись в одиночестве, Бобков злорадно хихикнул.
– Сучка бздливая, – пробормотал он, – хотела выйти сухой из воды! Ну нет, милая, мы тоже не лыком шиты!
Длинно выругавшись, коммерсант извлек из стенного бара бутылку кокосового ликера (натурального, не чета подделкам, продающимся в коммерческих палатках), зубами сорвал пробку, выдул прямо из горлышка не менее половины, уселся на диван и обессиленно прикрыл глаза...
Приблизительно через полчаса захмелевший Вячеслав Олегович оправился от страха, перестал трястись, но взамен его захлестнул шквал ненависти по
– Выродок! Мерзавец!!! У-у-у, гиена вонючая!!! – бесновался он. – Переломать мне кости! Отрезать самое дорогое!!! Пи-и-и-идорас!!! Нужно непременно отомстить как можно более жестоко!
Мысли Бобкова, схожего по характеру со своим былым приятелем, потекли в том же направлении, что у Совкова, и в конечном счете он пришел к аналогичной идее – натравить на гаденыша «крышу», бригаду Игната. (Коммерсант не знал, что она входит в состав той же группировки, что и наехавшие на него бандиты.) [4] Изуродовать хотел?! Оскопить?! Ну так пусть тебя самого калекой сделают, заставят сожрать и собственный член, и яйца, и поганый язык в придачу... Да, кости пусть тоже переломают!
4
Во многих случаях коммерсант действительно не знает, к какой именно группировке принадлежат опекающие его бандиты. В лучшем случае ему известно лишь имя (чаще прозвище) бригадира. В случае наезда других бандитов он отвечает: «Я плачу такому-то» или даже так: «Я, ребята, не уполномочен решать подобные вопросы. Приезжайте в такой-то день, в такое-то время. Здесь будут люди, с которыми вы и обсудите интересующую вас проблему». Наиболее дальновидные бандиты (как правило, хорошо известные в криминальных кругах) дают коммерсанту такую инструкцию во изание возможной провокации со стороны РУОПа.
Предвкушая сладость возмездия, господин Бобков гнусно осклабился и судорожно ухватился за телефон...
К Вячеславу Олеговичу приехали не рядовые «быки», как к Совкову. Его почтил высочайшим присутствием сам Игнат, чему коммерсант несказанно обрадовался. «Похоже, я пользуюсь уважением у бандитов, – наивно решил он. – Бригадир лично прибыл!!!» В свою очередь, Семен Игнатьев, слушая длинный путаный рассказ Бобкова, с трудом скрывал отвращение и одновременно искренне восхищался проницательностью Свирида, предсказавшего реакцию барыги на наезд с точностью до мельчайших деталей.
– Член, яйца, язык, кости, – задумчиво молвил он, когда коммерсант наконец замолчал. – А не слишком ли многого ты хочешь?!
Под тяжелым немигающим взглядом бандита Бобков почувствовал себя крайне неуютно, однако все же осмелился вякнуть:
– Но ведь Совок первым начал! Меня едва инфаркт не хватил! Видел бы ты рожи этих отморозков, особенно их главаря! Натуральные изверги, садисты!
Семен, по-прежнему сохраняя непроницаемое выражение лица, мысленно расхохотался: «Изверги! Садисты! Ох, уморил, лох безмозглый! Королев – садист! Со смеху помрешь! Володька-то – добрейшей души человек. Пять беспородных кошек, из жалости подобранных на улице, дома держит! Старушке пенсионерке – соседке по лестничной площадке – постоянно деньгами помогает. Нет, он, конечно, может замочить, но лишь в крайнем случае, если нет другого выхода, и не ради денег. А вот ты гондон, была бы у тебя возможность, действительно бы развернулся наподобие Влада Цепеша [5] . Ну да бодливой корове бог рог не дает!»
5
Владислав III по прозвищу Цепеш (в переводе с румынского – «сажатель на кол»), или Дракула (в переводе «дракон» и одновременно «дьявол») правил Валахией (современная Румыния) во второй половине XV века и отличался патологическим садизмом. По сравнению с ним Иван Грозный был просто кротким ягненком. За период своего недолгого правления Влад Цепеш из пятисоттысячного населения Валахии ухитрился уничтожить сто тысяч. Мужчин он предпочитал сажать на кол, а женщин нанизывал на кочергу – от влагалища до горла. Иногда Цепеш-Дракула «развлекался» следующим образом: заставлял мать съедать ее ребенка, затем скармливал несчастную женщину супругу и уж самого его сажал на кол. Он любил пировать в окружении кольев, на которых корчились умирающие люди. Это возбуждало аппетит садиста. В конечном счете Дракулу-Цепеша убили его собственные воины во время очередного сражения с турками. В народе родилась легенда, будто бы Дракула после сми стал вампиром. Ею и воспользовался Брем Стокер при написании романа «Дракула».