Развод неизбежен, предатель
Шрифт:
— Мы уже в пути.
— Замечательно, — довольно произносит адвокат. — Хотел сказать, что все документы на передачу прав наконец готовы. Осталось получить согласие вашей жены. Подписав все, она станет единоличной владелицей всей компании. И еще...
Но он не успевает договорить. Бурак резко вырубает звонок, а затем смачно ругается. Бьет по рулю. Впрочем, уже слишком поздно. Я и так все прекрасно услышала. Адвокат оказался на редкость болтливым.
Сцепив зубы, я поворачиваюсь к мужу и злобно смотрю на него, наблюдая за тем, как он
Глава 48
— Лейла, я имею право сделать тебя владелицей любого своего имущества. Могу написать завещание и оставить все именно любимой жене. Почему ты так остро реагируешь на то, что я делаю ради блага своей семьи? Вот поэтому я и не хотел ничего рассказывать, — хмыкает Бурак, потирая подбородок ладонью. Смотрит на меня так, будто я в чем-то провинилась.
— Какое завещание, Бурак? Ты что, совсем свихнулся? Я ничего от тебя не хочу! Как ты не понимаешь?
Бурак снова трет подбородок, пялится исподлобья. Ощущение, словно я сказала что-то ужасное. Он подходит ко мне вплотную и заглядывает в глаза.
— Всякие проблемы в жизни бывают, Лейла. Я решил подстраховаться. Ты моя жена. Единственная женщина. Точнее, единственный человек, кому я доверяю безоговорочно. Ты мать моего сына и будущей дочери. — Он обвивает левой рукой мою талию, правую кладет на мой живот, поглаживает. — Не нужно ругать меня за то, что мне так приятно делать...
— Мне от тебя ничего не нужно... Только ты сам. Будь всегда рядом, Бурак, — говорю шепотом. — Пожалуйста... Не говори глупостей. Какое, к черту, завещание, а? Ты что, оставить нас решил?
— Нет, конечно, — смеется он, касаясь губами кончика моего носа. — Я только вернул вас себе. Не отпущу. Не уйду. Не оставлю. Точно не сейчас. Лейла... Безумно люблю тебя.
От его ласковых слов по телу пробегают мурашки, разливается тепло. Внизу живота становится щекотно. Мы так долго не касались друг друга, что сейчас каждое прикосновение — как заряд электричества.
Прижавшись губами к шее Бурака, я мягко целую его и отстраняюсь. Нужно работать, иначе придется остаться в компании допоздна. А я к сыну хочу... И он скучает дома без нас, капризничает, спать не ложится, пока нас не увидит.
Когда бабушка Ясемин жила с нами, мне было гораздо легче. Она присматривала за Али, ухаживала за ним. И я думала о сыне не так часто, как сейчас. Была уверена, что бабуля не даст его в обиду и сделает все, что он пожелает.
Да, с водителем сын тоже быстро нашел общий язык. Более того, Антони — мужчина лет пятидесяти — выполняет каждый каприз Али. Он говорит, что никогда не видел такого веселого ребенка. Что собственные внуки обходят его стороной, даже нормально не общаются, а Али... Он совсем другой.
Весь день Бурак находится на совещании. А потом какие-то переговоры. Я же проверяю документы, в некоторых ставлю подписи. Ближе к шести снова звоню водителю,
Нужно дождаться мужа и тоже поехать в особняк. Ничего особенного я сегодня не делала, однако устала так, что едва моя голова коснется подушки, сразу отключусь. Безумно клонит в сон.
А еще я часто вспоминаю Нихан. На связь она выходит не часто. Все переживания бабушки Ясемин сестра отвергла. Сказала, что все у нее замечательно и волноваться не стоит. Что они с Эмре счастливы.
Однако в чем-то бабуля все-таки права. Голос сестры не был привычно веселым. То есть она постоянно шутила, не стеснялась болтать о своих отношениях с мужем, а в этот раз... отмахивались.
Возможно, поссорились. Я обязательно позвоню ей вечером. И если настроение у нее снова плохое... придется вынудить ее сказать правду. Но я искренне надеюсь, что у сестры нет проблем с мужем. Ибо тот самый период пережить тяжелее всего. По собственному опыту знаю.
Посмотрев на часы, я проверяю документы. Раскладываю папки на столе. А потом выхожу в коридор и замечаю выходящих из кабинета Бурака девушек, одетых в обтягивающие их круглые задницы мини-юбки. Нервно сглатываю, не понимая, откуда эти шмары взялись. Неужели Бурак возьмет их на работу? Да я же эту компанию вниз головой переверну!
Бурак
Я пристально разглядываю на экране компьютера лицо Кости. Понимаю, что он не врет, но ни один мускул не дергается у меня на лице от его слов.
— Она в больнице. Ты уверен, что не хочешь ее увидеть?
— Уверен.
После конфликтов с женами братьев, которые теперь настроены на развод, матери стало плохо. Об этом Костя сообщил буквально несколько дней назад, но я не придал значения. Сегодня он говорит, что ей стало хуже. А мне, если честно, плевать.
Да, она моя мать, но такую жизнь она выбрала сама. Лейла — единственная из ее невесток, кто мог бы присмотреть за ней или моим отцом в случае, если с их здоровьем что-либо случилось бы. Когда-то я это озвучивал при родителях, однако они не придали сказанному значения. И вот мать в больнице, отец мучается сердечными болями, а рядом никого... Каждый живет своей жизнью, как и я. Больше я в то болото не вернусь, и что бы ни случилось, не поверю своей родне. Для меня на первом месте всегда будет Лейла и мои дети. Точка.
— Ладно, смотри сам. Мне все равно, если честно. Они заслужили такое обращение... Лучше с Чакырбейли поговори. Его номер я тебе отправил. Вчера встретился с ним на одном совещании. Он сказал, что есть хорошие знакомые в Штатах. Попросил тебе передать, чтобы ты вышел с ним на связь. Поможет, чем может.
Кивнув, я желаю Косте приятного рабочего дня и отключаюсь. Набираю номер Альпарслана. Он берет трубку после третьего гудка, будто ждал моего звонка.
— Здравствуй, Альп, — здороваюсь я.