Развод в 45. От любви до ненависти

Моя жизнь, казалось бы, идеальна.

Имеется успешный муж - Константин, с которым состоим в браке семнадцать лет, две дочери, собака и роскошный загородный дом.

Старшей Карине — двадцать два года, она от первого супруга.

Дочь всегда была моей опорой — спокойная, уравновешенная, с добрым сердцем, которое помогает ей находить общий язык с любым человеком.

Карина никогда не устраивает сцен, всегда думает, прежде чем сказать, и знает,

как поддержать в трудную минуту.

Младшей Кристине - пятнадцать, родилась уже во втором браке, с Константином.

Она — полная противоположность Карине.

Бунтарка до мозга костей, с дерзким характером, который унаследовала от папы.

В её глазах всегда огонь, готовый вспыхнуть при первом же удобном случае.

Кристина редко слушается, постоянно спорит, любит доказывать свою правоту, даже если очевидно ошибается. Её энергия порой изматывает, но я знаю, что за напускной вредностью скрывается милая девочка, хотя мне приходится напоминать себе об этом всё чаще.

За ужином собираемся втроём. Костя отсутствует — работа.

Атмосфера накаляется почти мгновенно...

– Мам, я уже сказала друзьям, что пойду в поход!
– голос Кристины звучит резко, словно готова броситься в бой.
– Почему нельзя?

– Дорогая, я заранее предупредила, что не отпущу, зря договаривалась. Тебе пятнадцать, поход с мальчишками, тем более без взрослых — не то, что я могу одобрить. Недавно одноклассница забеременела, доездилась, догулялась, - пытаюсь говорить спокойно.

Старшая тяжело вздыхает, будто предчувствуя бурю.

– Это нечестно!
– Крис бросает вилку на стол, и она звонко ударяется о фарфоровую тарелку.
– Ты всегда все запрещаешь! Ничего не понимаешь! Нормальные мамы идут на уступки, но моя...
– делает взмах рукой, словно старается подобрать нужные слова.

– Я забочусь о твоей безопасности, - пробую удержать контроль над ситуацией.
– Вырастешь, все поймешь. Еще спасибо скажешь.

Но Кристина уже не слушает.

– Заботится она!
– презрительно фыркает.
– Тебе просто нравится командовать! Вот почему папа завел себе другую, потому что она нормальная, молодая, а ты, в свои сорок пять, уже устарела! Отстала от жизни — в её голосе яд, хлещет фразами, будто кнутом.

– Что ты сказала? У Константина другая?
– ошарашенно уточняю.

– Да! И она идет в ногу со временем. Может дать совет, обсудить вечеринки, выслушать. Не бухтит про вред алкоголя и здоровье. Неужели после сорока у всех заморочки о какой-то ерунде? Поешь, не забудь о шапке, ложись в одиннадцать и бла-бла-бла, - закатывает глаза.

До подобного хамства дочь еще никогда не доходила.

В висках пульсирует.

Грудь сжимает паника.

Карина, замечая, что я бледнею, резко обрывает сестру:

– Кристина, заткнись! Замолчи!

Сказали нет - значит, нет. Обойдешься без посиделок у костра.

– Почему я вечно должна сопеть в тряпочку? Пусть мама будет в курсе, что даже отцу заколебала!
– поднимается из-за стола.
– Ты всегда за неё заступаешься, Карина, но она сама виновата. Вот узнает, кто папина любовница, может, наконец, поймёт, как далека от реальной жизни! Возится с кастрюлями и закатками, и верит, что всех контролирует.

– Хватит! Ты не имеешь права так себя вести! Мама столько для нас сделала...

– А в чем я солгала? Тебе ли тут верещать, праведница, - фыркает Крис с презрением.

– Ты переходишь границы!
– старшая дочь трясётся от злости.
– Если ещё раз откроешь рот, вылетишь отсюда! Хамка!

Я молчу.

Признание Кристины звенит в ушах, не давая прийти в себя.

У Константина есть любовница?

Неужели это правда?

Сердце стучит, как сумасшедшее.

Я рассматриваю младшую дочь, надеясь, что это какой-то жестокий подростковый бунт, но на ее лице — смесь ярости и торжества.

– Мам, не слушай, она просто хочет тебя разозлить, - успокаивает Кариша.

Кристина поджимает губы, явно обдумывая, стоит ли продолжать скандал.

– Уходи. Немедленно. Если откроешь пасть, я этого не прощу, - напирает старшая.

Правдорубка топает ногой, но, видимо, решает остановиться.

Она хватает со стула свой кардиган и выбегает из комнаты, хлопнув дверью так, что дребезжит посуда.

За столом воцаряется гробовая тишина.

Чувствую, как руки начинают дрожать.

Карина подходит и осторожно кладёт ладонь на мое плечо.

– Мамочка, успокойся. Она просто вспылила. Это всего лишь слова обозленного истеричного подростка.

– А если нет?
– спрашиваю скорее себя.

– Ты сильная. Даже если это действительно так, мы справимся. Вместе. Ты не одна.

Я киваю, но ощущение, что под ногами рушится мир, не отпускает...

Я стою на кухне, машинально складывая тарелки в раковину.

Руки двигаются автоматически — убрать со стола, вытереть капли на поверхности, поставить всё на свои места.

В голове, словно заезженная пластинка, крутится фраза Кристины - “У папы другая”.

Эти три слова, как гвозди, вбитые прямо в сердце.

Бунтарка ушла в свою комнату, а Карина поехала в квартиру, которую мы не так давно купили ей с отчимом. Осталась только тишина и мои мысли.

Звон часов в гостиной возвращает в реальность.

Уже десять вечера.

Константина всё нет.