Развод в 47. Я тебя никогда не любил
Шрифт:
— Буду благодарна, — прощаюсь и завершаю вызов.
Следующий пункт — я покидаю эту конуру.
Чемодан оставляю тут. Он мне напоминает, как Влад кидал мои вещи, без разбора, быстро… так спешил от меня избавиться. Ведь Азалия должна была приехать осваивать чужую территорию.
Лишь переодеваюсь в джинсы и свитер. Одежда, в которой меня выкинули из дома для улицы не годится. Забираю с собой документы, которые адвокат мужа оставил на столе. Моему адвокату они пригодятся.
Еду на встречу с Таисией. После планирую найти
Оставаться в конуре — это себя не уважать.
Потом ее продам. Деньги лишними не будут, учитывая, что даже при самом хорошем адвокате, много мне не светит.
А то, что предлагает мне муж… это обглоданная кость, по сравнению с финансовым состоянием его семьи. Пусть основная часть денег сосредоточена в руках свекра, но и Влад располагает огромным суммами, а он предлагает мне месячное содержание меньше, чем он за раз тратит на покупку рубашек и носков для себя любимого.
Ничего, так просто я сдаваться не намерена. Есть у меня несколько идей, и я непременно обдумаю, как реализовать каждую из них.
Таисия ждет меня у входа в кафе. Миловидная брюнетка, она младше Златы на три года. Скромно одета, ухожена, но на лице замечаю усталость, и в глазах боль, которую она пытается спрятать.
Мы заходим внутрь, делаем заказ.
— Я уже начала обзванивать. И все получается даже легче, чем я предполагала. Злата же зазналась, это ниже ее достоинства общаться с нами нищебродами, — сводит брови на переносице. — Она и меня из жизни вычеркнула, потому что, как она сказала, я неудачница, раз не нашла богатого мужа, ничего не достигла, по ее мнению, а ей попрошайки не нужны. А я ведь ничего не просила… но я не статусная, не такая, низший сорт.
В каждом слове боль этой женщины. Я ее понимаю. Злата всегда высоко нос держала. А как за Николая вышла, так сразу самомнение до небес взлетело. И наигранность эта ее вечная, притворство. Не только из-за ревности я с ней старалась как можно меньше общаться, но и из-за ее гадского, невыносимо-ядовитого характера.
С Таисией мы обговариваем план.
— Надо чтобы они пришли в дом, когда никого не будет. Это я смогу узнать и организовать. А уж когда родственники обоснуются в доме выгнать их будет проблематично.
— О, ты нашу двоюродную бабку не знаешь, она как начнет хозяйничать, ее и бригада охраны не остановит, — улыбается, а глаза все равно грустные.
Говорим с Таисией мы долго. Вкратце рассказываю свою историю. Она должна понимать, почему так поступаю. Да и как-то она располагает к себе.
— А куда ты сейчас?
— Что-то придумаю. На улице не останусь, — отвечаю бодро. — В крайнем случае гостиница есть. Или квартиру посуточно. Не пропаду.
— Может, ко мне? У меня, конечно, не хоромы. Но все же… Не могу я уйти, зная, что ты без крыши над головой осталась.
— Нет. Я только мешать буду. Посторонний человек в квартире, Таисия, не стоит.
— Я одна живу. Муж погиб. А сын
Недолго обдумываю ее предложение.
— В общем ты права, на день-два можно. Ну и продукты покупаю я. Это не обговаривается!
Таисия выдыхает, не знаю почему, но от моего решения вижу в ее глазах радость.
Выходим из кафе и тут мой телефон подает признаки жизни. Смотрю на экран — старшая дочь.
— Да, Ир, — принимаю вызов.
Не дышу. Ожидаю, что она скажет.
— Мам, а ты где? Почему тебя дома нет?
— Твой отец выкинул меня как собаку из дома, потому и нет. Ты же была в курсе, — мой голос звучит отстраненно.
— Мам, да я не о доме. Я около твоей новой миленькой квартирки. Звоню, а ты не открываешь. Так где ты? — Ира игнорирует мою реплику и продолжает бодро. — Я к тебе Жанну привезла, чтобы тебе скучно не было. Побудешь с внучкой несколько дней. Она в миг тебе настроение поднимет.
Глава 10
Моей внучке семь лет. Я ее люблю, и в прошлой жизни не раз оставалась с ней. Хотя у Жанны имеется нянька, но при малейшей возможности я сама вызывалась провести с ней время. Она очень милая и отзывчивая девочка.
— Ты же в курсе, что произошло, — произношу холодно.
Случайно услышанный разговор дочерей теперь приобретает иной смысл.
— Мам, так я же с поддержкой, — голос дочери звучит ласково. Словно ничего не случилось. — Жанночка тебя отвлечет, разгонит тревоги. Я не хочу, чтобы в такой момент ты была одна.
— Чтобы меньше было слез, соплей и обвинений, — едко вставляю реплику из их разговора с сестрой.
— Мам, не по телефону же говорить. Ты в магазин вышла? Мы тебе подождем, и при встрече все обсудим, — бодренько говорит.
— Ты видела эту квартиру? Раньше там уже была?
— Мам, к чему эти вопросы? — уже насторожено.
— Это конура. И я там жить не собираюсь.
— Тьфу, ну разбаловал тебя папа. Мам, сколько там тебе места надо! Все чисто, аккуратно, район отличный. О такой квартире многие только мечтать могут! А ты носом крутишь, — в голосе столько возмущения.
— Ир, так давай поменяемся, ты в мою такую уютную и чистенькую квартирку, а я в твою. Многие же о ней мечтают.
Мы с мужем купили дочери квартиру в новостройке, трехкомнатную, с двумя большими лоджиями. Выбирали тщательно, старались угодить. Это был подарок на ее восемнадцатилетие.
— Мам, ты крохоборка. У родной дочери и внучки жилье отбирать. Как тебе не стыдно! — восклицает обиженно.
— Если тебе так моя нравится, я предложила поменяться. А тебе, Ир, не стыдно, за моей спиной строить планы вместе с сестрой и отцом, как меня технично из дома выкинуть? — сердце колотится так, что ребра трещат. Но я держусь за свою спасительную ярость.