Развод. Больше тебя не жду
Шрифт:
Я вернулась домой на сорок минут позже, чем рассчитывала, с чувством вины и беспокойства. Открыв дверь, я сразу поняла, что гости уже собрались. В кухне хлопотала подруга из компании, с улыбкой заметившая моё появление:
– Ален, эт чё? У нас тут самообслуживание?
Я почувствовала, как внутри всё сжимается от неловкости. Я же хотела успеть, но всё пошло не так. И тут в гостиной раздался голос Саши, который звучал раздражённо:
– Ты вообще где была? Почему я не знаю об этом?
Его тон был холодным, как
Когда я пыталась снять пиджак и хоть как-то прийти в себя после сумасшедшего дня, знакомая вдруг спросила:
– Ален, это тебе машину подарили? Такая классная!
Прежде чем я успела что-то ответить, остальные гости в комнате начали хвалить Сашу, думая, что это его заслуга.
– Ого, Саша, молодец! Такой подарок! – раздалось с разных сторон.
Я замерла на мгновение, а потом, сдержанно улыбнувшись, сказала:
– Это не Саша подарил. Машину мне купил мой отец.
В комнате воцарилась краткая тишина, а Саша лишь молча нахмурился, явно недовольный тем, что его хвалили по ошибке.
Глава 8
Саша, явно недовольный тем, что его хвалили за чужой подарок, сразу попытался сохранить лицо:
– Ну, вообще-то, я уже купил машину, просто она сейчас у мастера. Техническое обслуживание проходит и летние колёса на зимние надо поменять.
Один из мужчин за столом, внимательно слушая, усмехнулся и сказал:
– Саша, осень только началась, у нас ещё долго будет тепло. Зимние колёса пока не нужны.
Саша, не моргнув, продолжил:
– Мои можно, они на липучке. Универсальные, можно хоть сейчас.
Но всем, кто находился в комнате, было очевидно, что он просто врал, пытаясь выкрутиться. Неловкость повисла в воздухе, но никто больше не стал задавать вопросов.
Когда Саша начал неуклюже оправдываться о несуществующей машине и зимних шинах, я поймала себя на мысли: неужели он способен подарить машину только ради того, чтобы выглядеть в глазах окружающих примерным мужчиной? Он был готов врать, придумывать истории, лишь бы сохранить образ перед друзьями.
Эта мысль оставила во мне горечь. Казалось, что для него важнее то, что о нём думают другие, чем то, что происходит в нашей семье на самом деле.
Вечер тянулся бесконечно. Гости засиделись до поздней ночи, шум стоял невыносимый, а Саша, как обычно, увлечённо рассказывал о своих невероятных "достижениях" на работе. Он с восторгом вещал о том, какой он молодец, какой умный, смелый и решительный, словно был центром вселенной. Весь разговор вращался вокруг его успехов и геройских поступков, но меня всё это просто невероятно раздражало.
Я сидела отдельно от всех, словно наблюдая за всем этим снаружи, крутя бокал с вином в руках. Вино, кстати, я так и не отпила. Мне просто не хотелось участвовать в этом фарсе. Каждое слово Саши было лишено смысла
Постепенно все вокруг начали пьянеть. Их разговоры становились всё громче, смех – всё более неестественным и безудержным. С каждым новым тостом и криком ощущала, как я всё больше отдаляюсь. Это был какой-то чужой мир, где мне не было места.
Я еле дождалась, пока гости начали разъезжаться. Каждый прощался долго, словно не хотел уходить, и последнего из друзей пришлось буквально выпроваживать – он не стоял на ногах и пытался обнять всех, кто попадался ему на пути.
Саша тоже выглядел уставшим, но довольным собой, и, как только последний гость сел в такси, он тут же направился в спальню.
Он даже не удосужился снять одежду, просто рухнул на кровать прямо в том, в чём был. Раньше я бы подошла к нему, помогла снять пиджак, разулась бы, уложила поудобнее. Но теперь мне стало просто противно даже думать о том, чтобы прикоснуться к нему. Я не помнила, когда мы вообще в последний раз касались друг друга – физически и эмоционально.
***
На следующий день, когда Саша вернулся домой, я увидела его за рулём старенькой вишнёвой машины, которая чем-то напоминала Матиз. Это было странно – ещё вчера он рассказывал, что его новая машина находится у мастера, а теперь приехал на этом крохотном, поношенном авто.
Саша вошёл в дом с привычным раздражённым видом, бросил ключи от старенькой вишнёвой машины на стол и сказал:
– Вот, на этом будешь ездить. А про машину, которую тебе отец подарил, забудь. Не позорь меня перед знакомыми.
Я застыла, ошеломлённая его словами. Это было даже не просьба, а прямой приказ, как будто я должна была стыдиться того, что мой отец сделал для меня. Меня обдало холодом от его безразличия и того, как легко он пытался контролировать каждый аспект моей жизни.
– С чего это? – спросила я.
– Потому что я так сказал.
Я взяла ключи со стола, больше из интереса, чем с каким-то конкретным намерением. Мне было интересно, что это за машина, которую он решил мне навязать, и почему он так унижает меня, отвергая подарок моего отца. Вышла на улицу, села за руль этой старенькой вишнёвой машины и повернула ключ в замке зажигания.
Мотор завёлся с трудом. Глухой стук, вибрация, которые раздавались откуда-то из-под капота, отдавались в руль, а я сидела, сжимая его дрожащими руками. Машина была в ужасном состоянии. Это было оскорблением, символом всего, что происходило в моей жизни – поломанное, шаткое и нелепое.
Слёзы сами собой начали катиться по щекам. Я не могла больше держать в себе всё это: обиды, унижения, бессилие. Я сидела в этом трясущемся автомобиле, и мои слёзы текли без остановки, выливая все те эмоции, которые я так долго сдерживала.