Развод. Его вторая семья

Горская Саяна

Это словно какая-то параллельная вселенная, в которую я случайно попала через дыру в пространстве и времени. И с экрана на меня смотрит мой муж, но в то же время – не он.

Это другой человек с лицом Глеба, его улыбкой, его мимикой. Он в его одежде. Он двигается, как Глеб. Он морщит нос и хмурит брови точно так же, как мой муж.

Но этого человека я не знаю…

В коридоре внезапно включается свет.

Я так увлеклась, что даже не заметила, как Глеб проснулся.

– Вер, ты чё

не спишь? – Муж щурится от яркого света, скребёт ногтями щетинистый подбородок.

Замираю, сжимая телефон в одеревеневших пальцах.

– С Аришей переписываюсь, – мой голос глохнет от напряжения.

– А она чего не спит?

– Вот как раз ложится…

– Аа. Ты тоже давай, нечего полуночничать.

Глеб, даже не обратив внимания на телефон, уходит в туалет. Через минуту проходит мимо кухни в обратном направлении, ещё раз напоминая мне о том, что давно пора спать.

Я ещё пару минут сижу не двигаясь и прислушиваюсь к каждому шороху, доносящемуся из зала, а затем лезу в мессенджеры.

Там переписка длинной в несколько лет. Очень личная, откровенная, такая, какой не могу похвастаться даже я, законная жена. Наша переписка с Глебом сводится к списку продуктов и вопросам о том, что мы будем есть сегодня на ужин.

А здесь…

Надо же, какая экспрессия!

Мои глаза жадно вбирают в себя текст. И от зашкаливающей приторности их общения мне хочется выблевать нутро!

Глушу отчаянные порывы написать этой Марине всё, что я думаю о ней и тех отношениях, которые они с Глебом строят на разлагающемся трупе нашего брака.

Но нельзя, нет.

Я просто выставлю себя идиоткой в их глазах, не более.

А в худшем случае ещё и дам Глебу повод подсуетиться и спрятать наши накопления, если они вообще, конечно, всё ещё на счёте.

Нет, действовать открыто я начну лишь после того, как получу отмашку от адвоката. Он уже сообщил мне, что наше ходатайство о выяснении состояния счетов удовлетворено, и осталось лишь дождаться ареста. Как только это случится, я соберу вещи Глеба и выселю его нахрен из этой квартиры.

Открываю переписку сегодняшнего дня и пробегаюсь глазами.

Марина: Мы Сеньке обещали вместе в парк сходить, на аттракционы, помнишь?

Глеб: Помню, сходим.

Марина: В воскресенье. Я уже с работы отпросилась.

Глеб: В воскресенье не могу, мы едем Арину из лагеря забирать.

Марина: Мм. Ясно…

Глеб: Малыш, не дуйся. Я дочь месяц не видел. Можем встретиться в субботу. Ок?

Марина: Не ок! В субботу меня уже не отпустят. Ты же знаешь, с какой неохотой мне дают отгулы на выходные дни. Ты Сеньке обещал!

Глеб: Марин, солнце, давай без истерик. Обещал, значит, сходим.

Марина: Надоело быть на вторых ролях. Ты мне вообще много чего другого обещал,

но пока это всё – лишь слова. Я уже начинаю чувствовать себя идиоткой, которая так и останется на скамейке запасных. А что? Удобно ты устроился!

Глеб: Марин, всё! Я понял тебя. Понял.

Глеб: В воскресенье.

Глеб: В десять часов с Сенькой у входа в парк будьте.

Марина: А как же Ариша?

Глеб: Ничего, Вера сама заберёт. Скажу, как обычно, что на работу срочно вызвали. Всё, прячу телефон. До встречи. Люблю.

Марина: До встречи. Люблю.

Ох, как мило!

Что-то мне вдруг тоже очень захотелось в парк…

Глава 9

Вера.

Просыпаюсь я рано и почему-то в подозрительно прекрасном настроении.

Солнце светит. Тёплый ветер колышет лёгкий тюль, а через приоткрытое окно доносится пение птиц и шум автомобилей в отдалении.

Принимаю душ, делаю укладку и макияж. Надеваю простое, но симпатичное платье и кручусь у зеркала, подмигивая своему отражению.

Я сегодня очень даже ничего!

На кухне перетираю через сито творог на сырники.

Пока я готовлю, Глеб просыпается. Умывается, а затем надолго зависает в коридоре, перебирая бумаги в своём дипломате.

Громко вздыхает.

Снова роется в дипломате, однако уже с двойным усердием.

Задумавшись, постукивает пальцами по подбородку. Подрывается. Куда-то бежит.

Возвращается.

Ух, как засуетился!

Тихо посмеиваясь, наблюдаю за тем, как Глеб, словно ищейка, суёт свой нос в каждый угол квартиры.

– Вер, ты дипломат мой не трогала? – Появляется он в дверном проёме кухни. Перекатывается с носков на пятки, закусывая изнутри щёку.

– Нет, а что?

– Да так, ничего…

Снова уходит, поднимает поочередно всю обувь у порога. Прохлопывает карманы пиджака.

Через пару минут расстроенный возвращается на кухню.

– Вер, а у нас какой-то праздник сегодня?

– Нет.

– А зачем тогда волосы накрутила?

Преграждает мне дорогу. Его лицо стремительно приближается.

Успеваю врезаться между нами рукой, и губы Глеба в отстранённом поцелуе касаются прихватки.

– Глеб… – Шагаю назад. – Что ты искал? Потерял что-то?

– Фигня. Ничего страшного.

Я равнодушно пожимаю плечами и наклоняюсь к духовке. Вытаскиваю на доску горячие сырники.

Рука Глеба скользит по моему бедру, и я отскакиваю, едва сдерживая порыв припечатать ему горячей формой для запекания по лицу.

Его прикосновения теперь вызывают только рвотный рефлекс.

– Давай завтракать, потом помогу тебе. Если дома потерял – я обязательно найду, не переживай.