Развод. Игра на выживание

Трусики были не мои. Ярко-желтые с черными сердечками. Я такие не ношу со школьной скамьи.

К горлу подступил горький комок.

Вот и нашлось объяснение задержкам мужа на работе, командировкам почти на месяц, звонкам среди ночи и долгим разговорам на улице даже в лютый мороз, главное – чтобы я ничего не слышала и не заподозрила.

Сволочь! Ненавижу!

И люблю…

Господи, как же я его люблю! Как он мог так со мной? Я же все для него делала!

Открыла

Утро началось не с кофе, а с сюрприза в бардачке «Ауруса», принадлежащего мужу.

И реветь нельзя. Рома вернется через пару минут. Муж ушел в кофейню через дорогу за перекусом.

Я же не могла себе позволить быть слабой даже в такую минуту. В такую минуту особенно.

Заморгала быстро-быстро, чтобы сдержать слезы.

Июльский солнечный день за окнами автомобиля померк. В кондиционированном салоне стало нечем дышать, словно сквозь стекла проникла городская жара, провонявшая смогом.

Я продолжила исследовать бардачок. Не найдется ли еще что-нибудь такое же «интересное». Складываяла находки на колени.

Достала здоровенный охотничий нож, которым легко перерезать глотку неверному супругу. Брошюру с рекламой игры на выживание в тайге, пробежала быстро по расплывающимся перед глазами буквами. Что-то про новую жизнь и обретение себя. Мне, пожалуй, не помешает. Себя я только что потеряла, как и Ромку.

Муж послезавтра улетал на эту игру, затем еще на неделю хотел задержаться с друзьями на охоте. Или охота во время игры будет, а с друзьями интеллигентная пьянка на турбазе планировалась уже после. Не помнила точно.

В самой глубине бардачка нащупала холодный металл. Схватилась за рукоятку и вытащила тяжелый глок. Заряжен, как и я.

Ненавижу оружие. В нашем доме комната с Ромкиными «игрушками» – единственное место, куда я не вхожу. Винтовки, пистолеты, ножи, автоматы, коллекционные самурайские мечи и нацистские маузеры, чего там только нет.

Мой муж – опасный человек. Бизнес обязывает.

Покопалась еще, лязгнув цепочкой, достала наручники. На одном браслете четкий след губной помады.

Задышала часто, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Бросила наручники обратно в бардачок, аккуратно убрала глок и нож, последней закинула брошюру.

Достала из бардачка антисептик, за которым, собственно, и полезла. Обильно побрызгала на ладони остро пахнувшую жидкость, растерла, но все равно невыносимо хотелось помыть руки. Ощущение было такое, словно я пригоршнями выгребала из бардачка слизней.

Мерзко! И больно! Невыносимо просто, до ломоты в костях и разрядов тока по оголенным нервам.

Когда была подростком, я сильно порезала мизинец. Промыла ранку, но из разреза торчала белая нитка. И я потянула за нее, чтобы достать. Боль была адская, я

Тогда я думала, что больнее ничего в жизни быть не может. Ошибалась, глупая. Сейчас крючками подцепили и потащили из тела все нервы.

Одна слезинка все-таки соскользнула с ресниц. За ней вторая.

Но вместе с болью росла и злость. Ромка оставил свой телефон на зарядке в автомобиле.

Я знала пароль, муж и не скрывал его особо. Дата нашей первой встречи. Легко запомнить, потому что познакомились мы девятого мая.

Никогда не опускалась до такого, но сейчас была слишком зла, чтобы думать о чужих личных границах и морали. Вбила пароль.

Зависла на мгновение, не представляя, что в таких случаях следует проверить.

Фотографии? Переписку?

Да, переписку.

Открыла мессенджер.

Долго искать не пришлось.

Два сообщения от абонента Лиса-Алиса пришли сегодня утром. Ромка их прочитал, но не ответил.

На одной фотография голой бабы.

Миловидная блондинка с голубыми глазами, осиной талией, большой грудью, покатыми бедрами и лысым лобком невинно приоткрыла губки.

Во втором сообщении всего одно слово: «Жду».

Хотела, Катенька, доказательств?

Получи!

Громкий звериный рев заставил вздрогнуть, не сразу поняла, что это я сама ору. Перешагнула грань отчаяния и сорвалась в пропасть. Лечу и реву.

Руки дрожали, но я все-таки заставила себя пролистать переписку. Буквы расплывались от слез. Остальные сообщения касались работы. Деловых встреч, контрактов, совещаний.

Выходит, эта Лиса-Алиса работает с Ромой?

И в командировках с ним?

Отбросила мобильный, как ядовитую змею, на бардачок между сиденьями. Не потрудилась даже закрыть переписку и выключить экран.

Из кафе через дорогу вышел Рома. Глупое, влюбленное сердце затопило радостью. Моментально. Моя обычная реакция на мужа. Вижу его и тянет улыбаться, расправить плечи, засиять, как звездочка на небе.

Реакции неподконтрольные разуму, рождающиеся глубоко в душе.

Слезы текут по щекам, нервы разрывает от агонии. Сгораю заживо, но улыбаюсь. Как всегда, улыбаюсь, видя его. Такого родного и больше не моего.

Ромка шел через дорогу, как король жизни, и по хрен ему, что пешеходного перехода здесь нет. Уверенной, неторопливой походкой. Высокий. Выправка военная. В голубых глазах тонет небо, и я тону тоже. Захлебываюсь слезами и отчаянием, и тону.

По дороге ехал черный мерс, но Ромка не суетился, не спешил, но и не остановился. После рева автомобильного гудка и приглушенной стеклами брани остановился «Мерседес». Водитель терпеливо ждал, когда мой муж пройдет. Бесился наверняка, но инстинктивно прогибался, подчинялся.