Развод. Куколка для мужа
Шрифт:
— Может быть, всё-таки поедем в полицию? — ещё раз в надежде, что она согласится, предложила я, но Алёна лишь помотала головой в ответ, и я просто отстала от неё на тот день.
Я была всегда твёрдо уверена, что все эти свидетельские показания и расспросы в полиции крайне малоприятная процедура для человека, который только что пережил домашнее насилие, поэтому и не имела права требовать от жертвы домашнего насилия слепой готовности бежать в полицейский участок. Ей ведь и так несладко пришлось.
Ну ничего, — думала я про себя, — пусть она поживёт пока
Делить Алёне со своим мужем, как я понимала, всё равно было особо нечего: они жили в маленькой однушке, которая досталась её мужу Виталику ещё от бабушки. С тех пор, со времён своей свадьбы они так и не обзавелись никаким особо имуществом, впрочем, как и детьми. Хотя в случае с моей подругой это можно даже было считать удачей: ну какой из монстра-Виталика мог бы получиться отец? Такой же, как и муж? Постоянно избивающий и издевающийся над собственными детьми?!
Когда мы приехали домой, я выделила Алёне самую просторную и уютную спальню для гостей на втором этаже, а наша помощница по хозяйству Галя застелила ей свежую постель с ароматом лаванды, пока я готовила для подруги тёплую ванну с травами и солью. Ей определённо нужно было расслабиться и успокоиться! И я отдала ей свою любимую фланелевую пижаму. Ей ведь так нужно было тепло!
— Ну вот всё и готово. Расслабляйся. Тебе надо отдохнуть, — с улыбкой сказала я Алёне, собираясь уже уходить. — Не стесняйся спросить, если тебе что-нибудь понадобится, — добавила я на прощание.
Я уже закрывала за собой дверь, как услышала тихий Алёнин голос за спиной:
— Илона, подожди! — и я остановилась в проёме, а моя лучшая подруга посмотрела на меня своими бездонными голубыми, как горные озёра, глазами. — Спасибо! — прошептала она мне пересохшими от горя и слёз губами, — я этого никогда не забуду…
— Ты же моя лучшая подруга! — с улыбкой ответила я. — Не бери ничего в голову. Ты мне ничего не должна. И на моём месте ты бы поступила точно так же! — и вышла в коридор.
И теперь все эти воспоминания пылают в моём сердце бешеным пламенем. Какая я была дура. Какая идиотка! Ведь даже тогда она уже готовилась мне всадить нож в спину? Но как?!
3
В тот день Алёна так и не спустилась к нам с Колей на ужин, хотя мы очень ждали её. Я отправила к ней в комнату нашу верную помощницу Галю с подносом с едой, который остался практически нетронутым. Я и даже не могла себе представить, когда же моя подруга снова придёт в себя после пережитого. По крайней мере, до этого случая Виталик просто ограничивался пощёчиной, толкал её, но не оставлял по крайней мере на теле синяков и увечий.
В том, что он часто и жестоко насиловал Алёну, не приходилось даже сомневаться по её редким намёкам и обрывкам фраз, но я и не требовала от своей лучшей подруги подробного отчёта об этом. Но кто же сможет обвинить мужа в
В том, что Виталик изменяет своей жене, я практически никогда не сомневалась, но молчала. Не пойман — не вор. Тем более зачем бы я стала на него лишний раз наговаривать, когда и так всем всё было понятно… Но пережить в один день и измену мужа, которую он совершил на глазах у собственной жены, унижение и ещё и тяжёлые побои в довесок — это просто невыносимые испытания для женщины!
Поэтому весь вечер после ужина я сидела и просматривала в интернете адреса и сайты реабилитационных центров и психологов, которые работают с женщинами, пережившими домашнее насилие. И когда перед самым сном я снова зашла к Алёне, чтобы проведать её и осторожно поинтересоваться, не передумала ли она всё-таки по поводу решения написать заявление в полицию, то я увидела, что она свернулась калачиком под одеялом и тихонько спала. И я решила не будить её: завтра мы что-нибудь обязательно придумаем.
Весь следующий день у меня прошёл в рабочих заботах: я всё-таки как-никак директор по развитию крупной торговой фирмы, которую мы основали вместе с Колей почти пятнадцать лет назад. И теперь поставили на ноги, сделав из неё процветающую компанию.
Я поручила своей незаменимой помощнице по хозяйству Гале, с которой мы уже вместе много лет, и я даже не представляю, как бы без неё я бы успевала содержать наш огромный дом, выполнять все малейшие просьбы моей подруги, если вдруг ей что-то понадобится.
Я успела урывками между работой в течение дня просмотреть множество статей про домашнее насилие и уже прекрасно понимала, что период выздоровления — это крайне долгий и болезненный процесс. Когда я возвратилась вечером домой с работы, я спросила у Гали, как чувствует себя наша гостья, и та только неопределённо пожала в ответ плечами. Я поднялась наверх, и нашла Алёну сидящей на кровати такой же бледной и тонкой, как и накануне, хотя мне всё-таки показалось, что её скулы немного порозовели… Вот и отлично, — подумала я про себя. Пройдёт всего несколько дней, и она придёт в себя.
— Ну как ты сегодня, Алёнушка? — ласково спросила я свою подругу, и та только грустно посмотрела в окно. — Послушай, я не хочу на тебя давить ни в коей мере, — села я рядом с ней на кровать и положила свою ладонь на её колено. — Но может быть ты всё-таки подумаешь о том, чтобы наказать этого урода, который столько лет мучил и издевался над тобой? — сделала я ещё одну попытку убедить её написать заявление на своего абьюзера-мужа, — и у Алёны в ответ только потекли слёзы в два ручья. — Ну хорошо, хорошо, — быстренько свернула я эту нервную для всех тему и успокоила её. — Я ни на чём не настаиваю! Прежде всего, это твой личной выбор, и только твой! — тихо добавила я. — Может, ты сегодня выйдешь к нам, чтобы поужинать всем вместе с Колей? — весёлым голосом предложила я.