Развод. Между нами предательство
Шрифт:
Экран телефона вновь оживает и там появляется «Муж». Надо будет переименовать в «бывший». А ещё лучше просто удалить его номер. Проблема в том, что я помню его наизусть. Он запечатлен в подкорке навечно. Этот абонент в телефонной книге, как шрам на душе, напоминающий о том, что он стал моим всем и моей погибелью. Ещё вчера было его нежное «доброе утро», его теплые объятия и вкус его поцелуев. А сейчас эти воспоминания окутаны горьким привкусом разочарования.
Сбрасываю вызов и кладу телефон экраном вниз. Заказываю новые шоты, пока Таня весело танцует
Бармен, собирая заказ, бросает на меня сверкающий интересом взгляд, обворожительно улыбаясь. «Он что, меня клеит?» В груди возникает странный коктейль из раздражения, смущения и… чего-то ещё, что я не могу точно определить.
Я так отвыкла от мужского внимания.
На моем лице появляется неловкая улыбка. Старательно изображаю занятость. В пол-оборота поворачиваюсь на стуле и начинаю искать сестру в беспорядочно движущейся толпе. Увидев меня, она машет рукой, зазывая на танцпол.
Вдруг настигает странное ощущение. Жаркое и тревожное… И беспокоящий зуд на коже, словно на меня кто-то пристально смотрит. Начинаю крутить головой, осматриваясь.
До тех пор, пока не натыкаюсь на пытливый взгляда карих глаз в нескольких метрах от себя. Я замираю на мгновение, забывая, как дышать. Сердце мучительно сжимается. Пристально смотрю, словно завороженная, и не могу отвести глаз.
Высокая, статная фигура Воронцова в полумраке практически неразличима, лишь изредка освещается неоновыми прожекторами.
На нем надеты джинсы и белая рубашка, которая светится синеватым оттенком под неоновым освещением. Расстегнутый воротник и закатанные рукава с блестящими часами на запястье придают ему мужественный вид. Такие мужчины привлекают внимание женщин.
Максим держит со мной зрительный контакт крепко, будто даже не моргая. Его заостренные черты лица, грубая щетина, обрамляющая плотно сжатые губы, говорят о том, что он злится. Уж я то знаю…
Как он узнал, что я здесь? Как он нашел меня?
Лишь голос парня за стойкой разрывает ту невидимую связь между нами:
— Девушка, вам еще что-нибудь нужно?
Я вздрагиваю и, потерянно взглянув на бармена, отвечаю:
— Нет…
Когда я вновь смотрю в сторону, где был Воронцов, его там уже нет. Только облегчения мне это не приносит. Тревога, наоборот, лишь усиливается, когда краем глаза замечаю движение и кто-то садится рядом на барный стул. По энергетике, которая наполняет пространство, я понимаю, кто это.
Глава 6
Это он! Тот, кого я стремлюсь изгнать из своей души. Каждая частица моего тела ощущает его присутствие. Он настолько близок сейчас, что я чувствую его тепло и слышу его дыхание. Черт возьми! Сколько еще должно пройти времени, чтобы я перестала так реагировать на него.
Воронцов опирается на стойку, сцепив пальцы в замок и постукивая большими друг о друга. Краем глаза наблюдаю за его руками, не поворачивая головы. Его руки — моя слабость. Большие кисти с выступающими венами и волосы на предплечье, пожалуй, одна из самых привлекательных частей этого мужчины.
«Пока
— И что это было, Вер? Долго ты бегать собираешься от меня? — говорит он тихим, но грозным голосом. Его внимательный взгляд скользит по моему лицу, и мои щеки, которые и так уже горят от гуляющего алкоголя в крови, рискуют получить ожог. Возникает четкое желание приложить что-то холодное, чтобы хоть как-то погасить это жжение.
Затаив дыхание, я не решаюсь повернуться или сразу ответить. Напряжение в воздухе ощущается, как натянутая струна, которая вот-вот может порваться.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — стараюсь прозвучать как можно спокойнее, хотя волнение выдает мой голос. — Я убежала один раз. И это был разовая акция. И она больше не повторится, потому что я не вернусь домой…если теперь это место можно назвать домом… — добавляю с нотками сарказма.
Я позволяю себе, наконец, повернуться к нему лицом. Наши взгляды снова встречаются, и время как будто замирает. В его глазах я вижу требовательность и что-то ещё, что я не могу расшифровать.
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Мы не закончили наш разговор. Тебе следовало дождаться меня дома, — отвечает он, игнорируя мой сарказм и делая акцент на последнем доме.
Пытаюсь собраться с мыслями. Его тон сбивает меня с толку. Что значит следовало? Звучит как должна.
— Я тебе ничего не должна, — наконец говорю я, набравшись смелости. — Оставь меня в покое!
Максим холодно ухмыляется, и я ощущаю, как эта ухмылка режет меня, словно острое лезвие.
— Думаешь, я дам тебе уйти? — наклоняется вперед, хватая меня за руку, сильно сжимая её. — Ты ошибаешься, Вер, — сверлит меня взглядом.
Я отшатываюсь напрягаясь. Потому что его последние слова звучат как приговор.
Какое-то странное, напоминающее страх чувство охватывает меня. Я смотрю вокруг в поисках ненужных свидетелей нашего разговора.
К моему удивлению, все поглощены своими делами и никому нет до нас дела. Даже бармен виртуозно обслуживает клиентов с другого конца стойки, которых за этот период накопилось много.
— Преследовать будешь? — с вызовом спрашиваю я, глядя в его темные глаза. — Кстати, как ты узнал, что я в этом клубе? Ты, наверное, завсегдатай всех клубов города и у тебя всюду «глаза и уши?»
Поражаюсь своей смелости и я понимаю, что это либо выпитый алкоголь, либо бушующий адреналин придает мне храбрости.
Максим смотрит на меня долго, пристально, и в его глазах мелькает что-то потребительское и собственническое.
— Уметь надо, Вер. Тебе не кажется, что ты зачастила по клубам? Не находишь? Сидишь у всех на виду, шоты заливаешь один за другим, да ещё и с барменом флиртуешь, — говорит он, уверенно кивая в сторону парня за стойкой.
«Ого! Это что-то новенькое!» Мысленно возмущаюсь и недоумеваю. «Это что ревность? Или лучшая защита — нападение?»