Развод. Начать заново
Шрифт:
– Да, еще, быстрее, – шептал Стас. Его глаза закатились, показывая степень удовольствия. – Ты моя девочка, только моя…
Он дернулся, потом еще раз и застонал, выплескивая горьковатую сперму. В этот раз я смогла сдержаться. Через пару минут опавший член выпал из моего рта. Я наклонилась над раковиной. выплевывая содержимое. Стас взял кухонное полотенце и вытер сперму.
– А что, глотнуть не судьба? – усмехнувшись, спросил он, застегивая брюки. – Ладно, я к себе. Подготовлю квартиру к продаже. Несколько дней меня не будет. Просто так не беспокой. Сам вернусь, когда посчитаю нужным. Не забывай про обещанное или заставлю избавиться от
– Да! – ответила я, умывшись и оторвавшись от раковины.
– Тогда чао.
Он накинул пальто и ушел. Я вытерла мокрое от воды лицо. Вот так Ульяна – выйти замуж, не пропасть… Какая же я дура! Просто идиотка! Но время обратно уже было не повернуть. Тем более я теперь не одна, и именно это не было ошибкой.
Глава 9
Стас действительно не появлялся два дня, но мне и не было до него дела. Я работала, а потом бежала к матери в больницу. Получив зарплату, я купила большую коробку конфет и подарила обслуживающему персоналу. К сожалению, больше я дать не могла. Поговорила с лечащим врачом.
– Вы же понимаете, что состояние у вашей мамы не улучшится, – проговорил доктор. – Мы поддерживаем в ней жизнь только за счет аппарата и вливаниям. Постепенно все функции организма отмирают. Я знаю, что вам нелегко принять решение, но через месяц в любом случае придется это сделать, отключить ее от искусственного дыхания. Она давно пребывает в бессознательном состоянии, клетки мозга атрофировались.
– Давайте поговорим об этом через месяц, – попросила я. – Мне надо подготовить себя к такому решению.
– Хорошо, – согласился врач. – Вернемся к этому разговору позднее.
Разглядывая мать, я заметила, что ее кожа совсем истончилась, бледность граничила с синевой. Но выражение лица с закрытыми глазами казалось абсолютно спокойным, умиротворенным. Скорее всего, она уже была почти в другом мире, и только я не отпускала ее уйти.
Мне стало грустно, я останусь совсем одна после ее смерти. Но жизнь, зародившаяся во мне, давала силу на будущее.
Посетив гинеколога, я узнала, что беременности уже два месяца. Крошка должен появиться на свет к сентябрю. Меня поставили на учет и дали кучу направлений на анализы и посещений различных специалистов. Я после вставала рано и бежала сдавать кровь, а после работы перед походом к матери проходила врачей. Шел третий месяц беременности, и животик практически не увеличился. Гинеколог была довольна, что я не прибавляю в весе.
– Пусть лучше останется на последние месяцы, – говорила она. – Чаще всего наибольший прирост идет в последние месяцы. Побольше гуляйте, поменьше нервничайте и кушайте много фрукты.
Я бы с удовольствием последовала ее советам, но могла есть только то, что покупал Стас. И чаще всего это были отнюдь не фрукты, а мясо, пиво и чипсы.
На улице стоял февраль и ударили небывалые морозы. Да еще с пронизывающим ветром. Мне срочно надо было купить что-то потеплее, чем подаренные Стасом чулочки и юбочки. На остатки зарплаты я смогла приобрести рейтузы и толстый свитер. Дома я эти вещи не показывала, боясь скандала, а выходя по утрам на работу, одевалась в лифте.
Стас вернулся домой и практически со мной не разговаривал. Когда я заикнулась о советах гинеколога, он только усмехнулся. На следующий день принес целую кучу разнообразных продуктов и забил ими холодильник. Фрукты и ягоды, к моей радости, тоже присутствовали.
– Вот, как и обещал, –
Он больше не приставал ко мне с указаниями. Его устраивало, что я в большей степени молчу и хожу по квартире в том, что он велел. Большинство времени, пока находился в квартире, он сидел перед телевизором с бутылкой пива и чипсами. Беспокоить себя он не велел. Да мне не особо и хотелось. Ночью он овладевал мной, как пожелает. И его не беспокоили мои чувства. Он просто использовал меня по назначению. Стас никогда не ласкал меня перед сексом, максимум смачивал слюной место входа. От этого все натиралось и потом еще сутки щипало и жгло. Периодически он заставлял меня делать ему минет, и я уже привыкла к вкусу его семени. Теперь я спокойно глотала солоноватую с горечью сперму. После секса он поворачивался ко мне спиной и засыпал. Чем больше мы были вместе, тем меньше он занимался любовью, да и сам акт занимал немного времени. Чаще всего это было не более десяти минут пиханий. Зато стал донимать меня ревностью, проверял каждый мой шаг, и никуда не отпускал кроме работы и больницы.
– Запомни, – строго говорил он. – Ты только моя.
Интересно, где бы я могла кого-то найти. На работе одни женщины, в больнице умирающая мать, да еще беременность. Да и не было у меня такого намерения. Для чего эти мужики! Лишние проблемы только!
– Нам завтра надо идти к нотариусу, – однажды сказал Стас. – Ты должна подписать на меня доверенность для продажи твоей квартиры. У меня назревает сделка. Надеюсь, уже к лету мы сможем переехать в новую.
– А как же мама? – уточнила я.
– К покупке ее уже не будет, – отрезал муж, и он был прав.
Я подписала все документы, которые услужливо подавал нотариус. Теперь Стас еще меньше время прибывал дома, он ходил смотреть варианты, предложенные риелтором. И вскоре подходящая квартира нашлась. Стас оформил куплю-продажу. На переезд нам дали три месяца, и он занялся ремонтом в новой квартире – большой трешке на окраине города. Я готова была помочь, но Стас не разрешил мне ничем заниматься.
– Твое дело готовить и убираться, – отрезал он. – С остальным я разберусь сам. Лучше поскорее реши с матерью, и мы наконец переедем.
Месяц, данный мне врачом на раздумья, подходил к концу. Я видела, что мама очень исхудала. Да и зондовое кормление уже не усваивалось полностью, выходя наружу. Оставались только внутривенные вливания. Жизнь еле теплилась в родном человеке, поддерживаемая только аппаратом искусственного дыхания.
Наступил март, беременность протекала нормально. Токсикоз перестал мучить по утрам. Пришел день, когда надо было дать разрешение врачу на отключение мамы. Я собралась в больницу, чтобы попрощаться с единственным родным человеком. Стас отказался сопровождать меня.
– Не люблю я больнички, – поморщился он. – А уж бабские слезы и подавно. Иди одна. Если станет хреново, позвонишь, я встречу где-нибудь. Насчет похорон можешь не заморачиваться, я все сделаю сам. На моей службе все схвачено по этому вопросу. Сэкономим кучу бабла.
Вот и пошла я в одиночестве. Уже теплое солнышко ласково грело мне лицо. Снег потихоньку таял, образовывая ручейки на дорожках. Дети пускали по ним щепки, представляя, что это корабли. Очень давно я делала такое тоже, и мама обычно стояла рядом, помогая освобождать дорогу импровизированному суднышку. Теперь мне предстояло отпустить ее в далекое неизвестное, называемое смерть.