Развод. Точка. Нет

Лера

Снегопад усилился, и, выйдя из супермаркета, я не сразу нашла свою маленькую машинку, оставленную поблизости, ибо отдельные снежинки, медленно и красиво кружившиеся до того, как я вошла в магазин, слились сейчас в непрерывный хаотичный рой, создавая густую белую завесу.

«Доехать бы без происшествий», — внезапно подумалось мне.

Поставив на заднее сиденье продукты, я несмело нажала педаль тормоза, как учили в автошколе, перевела селектор в режим «D», плавно отпустила педаль и, пробурчав под нос: «Спасайся,

Права я получила около полугода назад и то с третьей попытки.

Инструктор, помню, уговаривал меня оставить эту глупую затею, ибо я с его точки зрения совершенно не приспособлена для вождения.

Разве что рекомендовал управлять велосипедом и то подальше в степи, где нет людей.

Что поделать, если у меня замедленная реакция, и ещё я плохо ориентируюсь на дороге, когда начинаю паниковать из-за сложившейся экстремальной ситуации, примерно, как сегодня, когда сложно было не только водителям, но даже прохожим, которые, закрываясь от снега, пытались лавировать межу машинами и враз выросшими сугробами.

Я не успела выехать с территории парковки, как услышала тот страшный звук, который боятся все автомобилисты: тыдыщ.

«Опять что-то сделала не так», — разозлилась я то ли на себя, то ли на свою машину:

— Твою петрушку! Да что же за день такой проклятый?! — Посидев неподвижно несколько секунд, отстегнула ремень и только теперь оглянулась по сторонам.

Ко мне уже подходил какой-то увалень в капюшоне, натянутом чуть ли не до носа. Я слышала, как он, обойдя свою тачку, присвистнул: «Ничё се. — А потом костяшками пальцев постучал по лобовому стеклу: — Выйти не желаете, мадам?»

Терпеть не могу, когда ко мне обращаются мадам. Несёт от этого слова чем-то… издевательским.

— Мне и здесь хорошо, — я снова вцепилась в руль: не вытащит же он меня из машины силой.

— Отлично, тогда я вызываю гайцов.

Парень достал телефон и собрался уже звонить, но я крикнула, открыв дверь машины:

— Подождите.

Он опустил руку и выжидательно взглянул на меня.

Посидела так несколько секунд, пытаясь понять, что произошло и как с этим жить дальше, а потом вышла из салона.

— Н-да! — тихо процедила я, рассматривая облупившуюся краску и небольшую вмятину на правой стороне моего старенького золотистого Opel Corsa. Porsche неприятеля пострадал не меньше. А, пропадать, так с музыкой, то есть с гайцами, и приказным тоном крикнула: — Звоните в ГАИ. — А потом, снова обойдя машину, добавила: — Не судьба уступить дорогу? Вы же всё-таки джентльмен.

— С какой стати я должен уступать? Кх-кх, — возмутился увалень и прокашлялся: — Есть одни правила и для благородных джентльменов, и для безмозглых блондинок вроде вас: согласно ПДД, автомобиль, который выезжает с парковки, должен уступить дорогу автомобилю, который на неё заезжает.

— Хам.

Я выхватила главное: это я — безмозглая блондинка? Ну и гад.

Вообще-то, у меня два высших образования, и ещё я брюнетка, которая лишь недавно окрасила волосы в модный оттенок блонда «Золотой нормкор» в цвет машины, ибо люблю экспериментировать, меняя внешний

С начала культурно-педагогической деятельности я побывала уже и рыжей, и пепельно-русой, и тёмно-каштановой, и ультрафиолетовой.

Воспитанники из Центра творчества, где я работала руководителем театральной студии, не запоминали, как я выглядела всего-то месяц назад, а прозанимались всего-то три месяца с небольшим.

Да, сейчас работаю руководителем театральной студии: по первому образованию я — артистка драматического театра и кино, ибо окончила университет культуры по направлению «Актёрское искусство», но на третьем курсе поняла, что актриса из меня так себе, и параллельно поступила в другой университет заочно. На всякий случай, чтобы было.

Уже через четыре года у меня на полке лежали два диплома, второй диплом подтверждал, что я — менеджер по таможенному оформлению. Красиво звучит? Ещё бы. Вот и меня привлекла красота в названии специальности. А так что хорошего?

Я, например, целый год после окончания вуза проверяла инвойсы — таможенные документы: есть ли ограничения на товар, не запрещен ли он к ввозу, просматривала техническую документацию на товар — и это была смертная ску-ука, мозги-то мои направлены на творчество, а если к этому добавить вредного начальника — динозавра, то за такую гремучую смесь я должна была получать вдвое больше, чем имела. В общем, не получилось у меня с циферками, а у моего шефа — со мной.

В Центре творчества, конечно, зарплата ещё меньше, чем на прежней работе, но зато она мне нравится, и как это высокопарно не звучит, на ней я получаю моральное удовлетворение от общения с детьми. Сейчас, например, мы готовим спектакль «Снежная королева» и планируем показать его в новогодние праздники.

Я достала телефон, чтобы позвонить на работу и сообщить: застряла надолго.

Парень хотел что-то сказать, но я остановила его, подняв указательный палец.

— Алло, Мария Викторовна, добрый день. Я попала в аварию, потому опоздаю на занятие.

— Как жаль. С вами-то всё нормально? — вежливо спросила заботливая директриса

— Да-да, всё хорошо, не волнуйтесь, вот только моя машинка пострадала.

— Моя тоже, — услышала я, как буркнул увалень.

Я отключила телефон и задумалась. Не хотелось бы потерять работу из-за этого идиота.

— И всё же, как будем решать проблему? — Осипший голос парня вытащил меня из дум.

— Твою петрушку, как ты мне надоел, — процедила я сквозь зубы.

— Твою петрушку? Ха-а-а-а, — засмеялся увалень. — Лерка, ты, что ли? А я смотрю: ты не ты? Здорово изменилась. Такой красоткой стала! М-м-м!

Я взглянула на парня, пытаясь понять, кто он и откуда знает моё имя.

* * *

— Не узнаёшь, что ли? — Увалень откинул капюшон и засмеялся. — Хотя в такой пурге кого узнаешь? Да ещё сиплю и хриплю: простыл. Если бы не фраза: «Твою петрушку», которую любила произносить моя Петрова, когда раздражена, то бы и дальше сомневался: она не она, ибо сильно изменилась. Нет-нет, — парень замахал руками, — похорошела, правда. Ну что молчишь? Так и не поняла, кто перед тобой?