Развод. Уходи навсегда

Полякова Лана

Хотя в гостеприимном и тёплом доме Софьи Владимировны время летело не учтённым наукой образом. За душевным общением и приятной беседой.

– Поехали? – подал мне руку Ярослав, вставая из-за стола?

– Поехали! – улыбнулась я, и, протянув руку, положила свою ладонь в его.

Тёплую, широкую, надёжную. Рождающую во мне отклик. Производящую мурашки.

Сорок первая глава

Некоторое время мы ехали молча. Радио тихонечко

переливалось из одной мелодии в другую. А мне было покойно. Хорошо просто смотреть на надёжные руки Яра, на дорогу, что раскручивается словно река среди вековых рощ и лесов по берегам.

Сегодня было облачно. Но облака застилали не сплошным ковром, нет. Сегодня по небу величаво пролетали многоэтажные пуховые конструкции разной плотности и, соответственно, разного цвета. Белые кривенькие кексики летели по небу, сизыми подбрюшьями задевая далёкий горизонт и соревнуясь, красуясь друг перед другом розоватой и золотой пенкой украшенных верхушек.

По радио зазвучала известная песня. Ярослав взялся подпевать бархатным голосом, хитро кося на меня весёлым глазом.

Я, к своему стыду, так и не осилила изучение английского языка дальше «Ландан из э кэпитал оф…» И после героической сдачи в университете экзамена забыла и то, что знала, как страшный сон.

При этом написанный текст, английский и особенно итальянский, я воспринимаю отлично. Но это оттого, что он ближе всего к латыни.

Ну не даются мне языки! Только зубрёжкой и адскими усилиями. И то нижегородский акцент не перебить ничем.

Говорят, что умение и склонность к языкам зависят от наличия слуха. Возможно, потому как с музыкальным слухом у меня тоже не сложилось.

Да и как-то не важны были эти умения. Я считала их неважными для себя.

Однако сейчас, слушая голос Яра, который сплетался и красиво расходился с голосом певицы, я остро жалела, что не понимаю слов этой песни.

Ярослав закончил песню, и я призналась в своём невежестве, вызвав у него бурю восторга. И обещание говорить в нашем доме один день в неделю исключительно на языке Шекспира.

Я немного зависла от его «в нашем доме». Однако у некоторых есть грандиозные планы!

Хочу ли я ещё раз попытаться связать свою жизнь, судьбу, быт с мужчиной? Вести с ним совместное хозяйство? Встречать его с работы? Ложиться в одну постель?

Ох!

При мысли о постели меня бросило в жар и, похоже, на щёки вполз румянец.

– Проветрить? – заботливо предложил Яр.

Видно, этот румянец не остался незамеченным.

– Нет, не нужно. Мне не душно. Всё хорошо, – отговорилась я и отвернулась, переведя взгляд в окно на бесконечные подмосковные леса.

Солнце, вынырнув из-за очередного нарядного облака, осветило приближающуюся берёзовую рощицу в праздничной зелёной дымке весны. Нарядными стволами красуясь, нежные деревца подступали неразрывным строем к самой трассе. Как на параде.

И так легко и светло становилось на душе от вида этого лесочка, что хоть сейчас бы выскочить

из машины, да и пойти пообниматься с белыми красавицами. Прижаться щекой к бархатной коре. Вдохнуть нежный запах чуть распустившихся серёжек.

А ведь заблудиться в таком лесу не меньше возможности, чем в тёмном еловом. Однако чувства опасности белые красавицы не вызывают. И легко могут закружить, запутать весёлой своей похожестью. Заморочить.

Влад же тоже не выглядел подлецом.

Чёрт! Вот зачем я вновь думаю о нём?

Рядом со мной потрясающий мужчина, готовый ради меня на многое. Он везёт нас развлекаться. Мы вместе проведём несколько часов. Так сосредоточься на том, чтобы эти часы были запоминающимися и прекрасными!

Я улыбнулась берёзам и повернула голову к Ярославу.

– А как получилось, что ты занялся верховой ездой? – спросила, улыбнувшись.

– Случайно. Мои приятели затащили меня как-то в клуб, и я взял там несколько уроков, чтобы не смотреться совсем уж смешно в седле. – ответил Яр и, улыбнувшись, добавил, – у меня много умений. Было одиноко, и чтобы не киснуть от скуки, я много чем занимался. К примеру, я неплохо ныряю с аквалангом.

– Я неплохо ныряю без акваланга, – улыбнулась я, – и с интересом бы попробовала погружение с оборудованием.

– Я же забыл! Ты ведь морская девочка! – Яр чмокнул кончики моих пальцев. – обязательно попробуем! В тропических морях около коралловых рифов это незабываемое впечатление и удивительный опыт!

– У тебя такие грандиозные планы? – улыбнулась я.

– Да! На тебя у меня глобальные планы! – сверкнул Ярослав белозубой улыбкой.

Мы подъехали к конюшне без десяти минут до назначенного времени. К этому моменту во дворе комплекса к коновязи в виде столба с вбитыми в него железными кольцами, уже были привязаны две осёдланные лошади.

Один – высокий гнедой конь с широкой грудью и мощной шеей. Вторая – изящная кобылка, возможно, немного нервная, с длинными красивыми нервными ногами. Она так картинно переступала ими, словно танцовщица.

Я заранее приготовила небольшие яблочки в карманах и одну чищеную морковку.

Красотка приняла от меня бархатными губами яблочко. Фыркнула и, переступив своими умопомрачительными ногами, как бы невзначай чуть толкнула меня грудью.

Хулиганка!

А гнедой спокойно и с достоинством схрумкал свое подношение. Не выражая, впрочем, никакого особенного отношения.

Трудяга!

К нам вышла девочка-инструктор. Прочитала коротенькую лекцию и выдала шлемы.

Мы выехали втроём.

Вначале тропа вела по лесу. Сырой весенний лес, звенящий силой распускающейся жизни, то и дело вилял тропинкой. Приходилось часто пригибаться, чтобы не наткнуться на ветку дерева. Мы шли шагом, приноравливаясь друг к другу. Мы к лошадям, и они к нам.

Через некоторое время лес расступился, словно по команде, и перед нами раскрылась удивительно гармоничная картина.