Развод

Шэ Лао

Лао Ли не нравилось такое рукопожатие, но что поделаешь!

– Тысяча извинений! Очень виноват! – сыпал между тем Чжан Дагэ. – Давно пришел? Садись, садись! День-деньской хлопочу – и все попусту. Да ты садись! Чай тебе налили?

Лао Ли поспешил присесть и так же быстро посмотрел, есть ли в чашке чай, но ничего не сказал. А Чжан Дагэ продолжал:

– Пойду отдам ей покупки. – Он кивнул головой в сторону кухни. – Я мигом. А ты пей чай! Не стесняйся!

Есть в Чжан Дагэ, подумал Лао Ли, что-то такое, чего нет в нем самом. Что доставляет этому человеку радость? Свертки,

кухня? Но это слишком далеко от таких возвышенных понятий, как «жизнь», «истина». Свертки, заботы, кухня – слова обыденные, простые, такие же, как туалетная бумага, одеяло. Но появись у него самого возможность оказаться на кухне, он бы, пожалуй, не возражал. Огонь в очаге, запах мяса, мяуканье кошек. Может быть, именно в этом истина? Кто знает!

– Лао Ли! – Чжан Дагэ вернулся к гостю. – Сегодня я угощу тебя бараниной, уверен, тебе понравится. Соус из соленых креветок тоже великолепный, лучшего не найдешь в Пекине. Я отведал, вкусно. Ты ведь знаешь, женщины любят принарядиться, а мужчины поесть, – засмеялся хозяин, снимая трубку со стены.

Их висело там целых пять штук. Чжан Дагэ не ждал, пока трубка выйдет из строя. Попользуется чуть-чуть и уже подбирает новую. И курил то из старой, то из новой, – так их надолго хватало. Чжан Дагэ не любил очень новых нощей, равно как и очень старых. Совсем негодные трубки он пускал на растопку. Куда их девать? Даже на спички не «меняешь.

Лао Ли не знал, смеяться ему вместе с хозяином или воздержаться. Хотел было заговорить, но счел неудобным и лишь облизнул губы. Он надеялся, что Чжан Дагэ сейчас начнет задавать ему вопросы, но тот, видимо, не собирался заводить разговор о важных делах до того, как поест баранины.

Чжан Дагэ и в самом деле считал, что, если бы правительство в первый день Нового года угощало подданных пареной бараниной или хотя бы пельменями, не пришлось бы заменять лунный календарь солнечным [6] . Все наедятся досыта, поговорят о свадьбах – и в Поднебесной воцарится покой.

6

[6] Заменять лунный календарь солнечным… – Солнечный календарь был официально введен в Китае после буржуазно-демократической революции в 1911 г. Однако в народе до сих пор имеет хождение и старый, лунный, календарь.

6

И баранина и мелко нарезанный лук – все было на редкость вкусным. Лао Ли никогда еще не ел так много и с таким удовольствием. Именно удовольствием. Он даже проникся почтением к жизненному кредо Чжан Дагэ. Когда человек вкусно поест – жизнь обретает смысл. Создавая человека, всевышний поместил желудок в самой середине. И вот теперь там суп с бараниной – жирные блестки, зеленый укроп – сама мечта, лирика. Все лучшее, что создала природа, – там в изобилии, и слова теперь сами слетают с языка.

Прищурив левый глаз, Чжан Дагэ правым поглядывал на раскрасневшегося Лао Ли.

Госпожа Чжан подкладывала гостю баранины, подливала суп, меняла палочки для еды – Лао Ли ел с таким наслаждением,

что дважды выронил их, – выбирала кусочки пожирнее, хвалила себя за ловкость, и все это одновременно. Она не только хорошо готовила, но и очень красиво ела. А когда с едой было покончено, убрала все так быстро, будто у нее было несколько пар рук. Не держи она в руках тарелки, чашки, стаканы и блюда, Лао Ли принял бы ее за волшебницу.

После обеда хозяин предложил гостю манильскую сигару. Лао Ли не знал, что с ней делать, но, чтобы не ударить в грязь лицом, затянулся разок, намереваясь в дальнейшем лишь стряхивать пепел. Тем временем Чжан Дагэ раскурил свою трубку, и аромат табака смешался с запахом баранины. Это было так ново и так прекрасно!

– Лао Ли, – не вынимая трубки изо рта, с улыбкой произнес Чжан Дагэ. К носу побежали смешинки.

На этот раз гость был готов к беседе. К ней расположила вкусная еда. Губы его дрогнули.

Смешинки Чжан Дагэ переместились к уголкам глаз.

Лао Ли совсем было приготовился заговорить, но в это время раздался стук в дверь. Стучали так, словно начался пожар.

– Подожди минутку, Лао Ли. Пойду взгляну!

Через некоторое врем» Чжан Дагэ возвратился с молодой женщиной.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

– Что случилось? Садись, рассказывай, сестра, – как обычно, тоном приказа произнес Чжан Дагэ. – Это человек свой, – он махнул трубкой в сторону Лао, Ли, – можешь говорить.

Из глаз женщины ручьем полились слезы.

– Говори же, сестра, что с тобой? – сделав вид, будто очень взволнован, сказал Чжан Дагэ.

– Моего мужа, – сказала, задыхаясь, женщина, – забрала полиция. – Слезы полились пуще прежнего.

– За что?

– Один человек, его фамилия Чжан, заболел дифтеритом."Вызвали мужа, – она перевела дыхание, – он его стал лечить и перелечил – больной помер. Муж думал… в общем, я не знаю, что он думал, но больного залечил. А вдруг его расстреляют? – Она зарыдала.

– Да не такое же это большое преступление, – стал успокаивать ее Чжан Дагэ.

– А засадят его года на полтора, тоже радости мало. Без него мы по миру пойдем. Что делать?

Лао Ли сообразил, что женщина.недавно замужем и что Чжан Дагэ был сватом.

Не успел Лао Ли об этом подумать, как женщина проговорила с мольбой:

– Вы наш сват. На вас одна надежда. Вы же сосватали нас из добрых побуждений. Так будьте добрым до конца.

«Послушать ее, – подумал Лао Ли, – так всем сватам надо содержать богадельню».

Но Чжан Дагэ был совершенно спокоен, как будто давно уже признал, что обязанности свата не кончаются в тот момент, когда невеста входит в свадебный паланкин или в машину.

– Я все устрою, сестра, не волнуйся! – И крикнул в окно: – Эй, иди сюда!

Госпожа Чжан как раз мыла посуду. Вытирая красные, как морковки, пальцы, она вошла в комнату и воскликнула:

– О! Сестра! Присаживайся!

У женщины при виде госпожи Чжан рекой полились слезы.

– Приготовь ей что-нибудь поесть! – приказал хозяин.